Народная агиография. Устные и книжные основы фольклорного культа святых. Андрей Мороз
устойчивость соотнесенности календарных примет с праздниками, чем с датами. Названия праздников в памяти носителей традиции в высшей степени устойчивы, они существуют не только помимо знания агиографических сюжетов, но и вне обязательной связи с конкретными датами. Время может отмеряться промежутками, ограниченными праздниками, соотнесенными один с другим, объединенными в единую систему, а не датами: На Ивандень, говорят, цвет – ходят в полё, наблюдают, штобы рожь цвела – на Ивандень цвет, а на Ильин день хлеб [АЛФ, Архангельская обл., Каргопольский р-н, с. Нокола, зап. от А. А. Клочевой, 1920 г.р.]. Весьма часто приходится встречаться с ситуацией, когда информанту известна связь названия праздника и той или иной приметой, но неизвестна дата, в которую этот праздник совершается. Таким образом, из триады ‘агионим – хрононим – дата’ наибольшей устойчивостью обладает второй компонент – хрононим, который расширяет свои функции на остальные два компонента, одновременно и выполняя роль носителя агиографической информации, и структурируя календарь.
Квазиагиография получает дальнейшее развитие в ходе бытования календарных паремий. Сами календарные запреты или предписания, содержащие соответствующий хрононим-агионим, время от времени нуждаются в мотивации и становятся объектами народной интерпретации; интерпретирующие их тексты апеллируют к квазиагиографии, так возникают сюжеты с персонажами-святыми, возводящие к их жизни те или иные запреты/предписания: Овдюшка – прысьваток. Она була нэ хазяйка. То на е нэ робылы зачаткив (не начинали работу, потому что Овдюшка была не хозяйка) [Толстая, 160]. Головосек, или Иван Постный, вследствие такой интерпретации запрета из объекта усекновения головы может стать субъектом: традиционно на Головосека запрещается резать овощи, потому что в этот день Ивану Крестителю голову отрезали, отсюда следует запрет-запугивание: детям запрещали срезать овощи в огороде под тем предлогом, что в этот день Ивану Крестителю голову отрезали; дальнейшее развитие запрета такое: детей пугали, что если они пойдут в огород, то Иван Постный им головы отрежет: Иван Постной – в этом, когда брюква поспеваёт. Тожо, детей-то не пускают в огород, что говорят: «Иван Постный голову отрежот». Пугали детей-то, чтобы не лезли в огород [АЛФ, Архангельская обл., Каргопольский р-н, с. Калитинка, зап. от Л. И. Игольциной, 1931 г.р., мест.] (о квазиагиографии св. Иоанна Крестителя в Каргополье см. [Каспина, 76–84]). То же в случае с запретом работать в день Казанской иконы Божией Матери: «Казанска сердита – не велит работать в этот день» [Белова-2005, 10].
Как святые отождествляются с временными отрезками – праздниками, – так же они могут отождествляться и с пространственными элементами, главным образом с церквами или другими сакральными объектами. Соответственно, агионим становится в таком случае и топонимом, а денотат топонима объединяется не только в речи (ср. пушкинское …у Харитонья в переулке), но и в сюжетах фольклорных текстов: «Часовня была в Суре, Пятницы. Уж где она стояла,