Джентльмен в Москве. Амор Тоулз
войну между двумя странами. В центре фотографии стоял представитель царя, великий князь.
В 1910 году гостивший в Тихом Часе Михаил присутствовал на десятилетней годовщине смерти родителей своего друга, чтобы, не чокаясь, поднять бокалы с Châteauneuf-du-Pape[28]. Через несколько дней после того, как он вместе с Александром приехал в Тихий Час, туда начали прибывать гости из Москвы, Петербурга и своих имений. Когда все собрались в большом зале, великий князь поднял тост за покойных родителей Александра и Елены, которые умерли с промежутком в несколько часов.
Великий князь был человеком видным, и казалось, что он так и родился в сюртуке с наградами. Он умер, сидя на лошади, двадцать первого сентября 1910 года, то есть ровно десять лет назад.
– Вот это был настоящий человечище!
Мишка повернулся и увидел, что за его спиной стоит граф с двумя бокалами для бордо в руках.
– Человек с большой буквы, – сказал Михаил другу и с уважением поставил фотографию на место. Потом они открыли бутылку, наполнили бокалы и подняли их.
– Знал бы ты, Саша, что за люди там соберутся!..
Когда они выпили за светлую память великого князя, Михаил начал рассказывать о готовившемся съезде Всероссийской ассоциации пролетарских писателей.
– Это будет совершенно потрясающее мероприятие, и пройдет оно в самое удивительное время! Представь себе, что на нем будут присутствовать Булгаков, Мандельштам, Ахматова и Маяковский – все эти люди окажутся за одним столом, и никто из них не будет бояться репрессий и ареста. У каждого из них есть свое творческое видение и собственное отношение к происходящему, но, собравшись вместе, они создадут новую поэзию. Это будет универсальная, общемировая поэзия, Саша. В произведениях этой новой поэзии не будет колебаний. И музой писателей и поэтов станет Человек и его стремление построить светлое будущее.
Мишка вскочил со стула и начал возбужденно ходить из одного угла в другой по кабинету друга, забрасывая его идеями.
– Ты, возможно, помнишь книгу датчанина Томсена…[29]
Граф не помнил никакого Томсена, но не стал прерывать Мишку, как не стал бы прерывать игру Вивальди на скрипке.
– Этот ученый разделил историю человечества на периоды каменного, бронзового и железного веков, основываясь на свойственных каждой эпохе инструментах. Однако он не учел фактора духовного развития человечества. Не учел он и фактора морального развития. Замечу, что такого развития никто не останавливал и не отменял. В каменном веке идеи первобытного человека были такими же тупыми, как каменный топор, и неуклюжими, как палка-копалка. В бронзовом веке открыли искусство плавки металлов, и очень скоро из металла начали делать монеты, короны и мечи. Вот тебе святая троица, которая поработила человечество на многие столетия.
Мишка замолк и задумчиво посмотрел в потолок.
– И вот наступил железный век. Появились паровой двигатель, печатный станок и огнестрельное оружие. Вот тебе, пожалуйста,
Название вина «Шатонеф-дю-пап» («Новый замок папы») – отсылка к почти 70-летнему периоду (1309–1378), когда резиденция папы римского, главы католической церкви, находилась не в Риме, а во французском городе Авиньоне.
Юргенсен Томсен Кристиан (1788–1865) – датский археолог, иностранный член-корреспондент Петербургской АН, создатель археологической периодизации по векам: каменный, бронзовый, железный.