Тайный преемник Сталина. Владимир Добров
он направился к Пономаренко решить какой-то вопрос в Центральный штаб партизанского движения. Хрущев не предупредил о своем появлении. А в тот момент, когда он приехал в штаб, началось совещание командиров партизанских отрядов, прилетевших из оккупированных областей на Большую землю получить конкретные инструкции. Пономаренко через помощника попросил Никиту Сергеевича подождать. Он не мог прервать совещание, чтобы переговорить с Хрущевым – время было расписано буквально по минутам, у партизанских командиров была еще масса дел, которые надо было успеть закончить до обратного вылета самолетов за линию фронта. Короче, Пономаренко смог принять Хрущева только через два часа. Но тот, взбешенный длительным ожиданием, уже уехал. Его, члена Политбюро и соратника Сталина, не принял какой-то выскочка, кто в ЦК-то без году неделя. Сам вождь не заставлял его столько ждать…
Другой случай был гораздо серьезней. В годы войны Хрущев как член Военных советов разных фронтов плохо показал себя на Украине. Он нес прямую ответственность за катастрофические неудачи Красной Армии под Киевом и Харьковом, где немцы окружили и пленили несколько сотен тысяч советских солдат. Никита Сергеевич плохо разбирался в военном деле, да и в боевых условиях плохо контролировал себя, проявлял трусость. Один раз под Сталинградом, когда немецкий самолет начал охоту за «виллисом», в котором ехал Хрущев, на Никиту Сергеевича напал приступ «медвежьей болезни» прямо в машине.
В 1943 году на Политбюро Сталин поставил вопрос об освобождении Хрущева с поста Первого секретаря Компартии Украины и выводе из состава Политбюро. Вместо него предлагался хорошо показавший себя на посту начальника Центрального штаба партизанского движения Пономаренко. Маленков, Берия и Булганин, однако, вступились за своего старого приятеля, и вождь вынужден был уступить. Такого, естественно, Никита Сергеевич забыть не мог.
Не очень-то гладко складывались отношения у Пантелеймона Кондратьевича и с другими членами Политбюро. В августе 1944 года после освобождения Минска в Секретариате ЦК был подготовлен проект образовании Полоцкой области и передачи ее в состав РСФСР. Его инициатором был Маленков, согласовавший этот вопрос с другими членами партийного руководства и с самим Сталиным. Зная об этом, Пантелеймон Кондратьевич, тем не менее, выступил против, мотивируя это тем, что Полоцк всегда был исконно белорусским городом. Такое решение, подчеркнул на заседании Политбюро Пономаренко, с обидой было бы воспринято белорусским народом. От республики, больше всех пострадавшей в войне, и так отрезали ряд районов, отошедших к Литве и Польше, а тут еще и потеря города, с которым связаны многие страницы ее истории, города, где родился известный белорусский просветитель Скорина. Он, кстати, был первым доктором медицины не только в Белоруссии, но и России. Выслушав все эти аргументы, Сталин долго молчал, раздумывая, а потом сказал, что «Полоцкую область надо образовать, но в составе Белоруссии. Народ хороший, и обижать его действительно