Забвение. Егор Юрьевич Куликов
в какой-то момент, я даже не успел заметить, когда, Лысый пошёл в атаку и тут же напоролся на встречный кулак. Пошатнулся, но на ногах устоял. Слава постарался его оттолкнуть, чтобы нормально замахнуться и закончить дело раз и навсегда, но Лысый вцепился в него как клещ. Он обхватил его руками, поддел ногой и повалился на Славу.
Тут я понял, что Слава оказался в не очень выгодном положении. Ему бы держать дистанцию и бить издалека, а не валяться в пыли с этим бычком.
Толпа сразу забурлила, когда Лысому удалось дотянуться кулаком до челюсти Славы. Затем ещё и ещё…
Он бил быстро и довольно тяжело. Некоторые удары шли мимо, раздирая костяшки пальцев об асфальт.
Через минуту Слава обливался кровью, и мне было не ясно, его ли это кровь или от сбитых костяшек Лысого.
В какой-то момент Слава перехватил инициативу, перевернул Лысого на спину и, восседая на нём, как на необъезженном жеребце, начал молотить руками. Лысый закрывал голову и извивался, как пиявка в солёной воде.
Толпа шумела.
Я и сам не заметил, как начал дико орать, подбадривая Славу и посматривая по сторонам, чтоб никто не вмешивался в честный поединок.
Лысый ухватил Славу за руку и прижал её к своей груди.
Вначале я не понял сути этого движения. Ведь у Славы одна рука оставалась свободной, и он мог если не нокаутировать ею, то уж насовать этому Лысому мог вдоволь. Но, когда до наших ушей донёсся истошный вопль Славы, причина стала ясна.
Лысый вцепился зубами в палец Славы, продолжая закрывать голову от ударов.
В тот момент я испытал нерешительность. Вроде бы приём нечестный. Но ведь мы и не обговаривали какие-то правила. Я оглянулся на пацанов, но они не заметили этого. Они как загипнотизированные смотрели на двух валяющихся в пыли парней.
Пока я размышлял, вмешиваться или нет, Слава нашёл выход. Он больше не бил свободной рукой. Он нащупал лицо противника и со всей силы надавил на глаза.
Лысый, как та самая ворона из басни, раскрыл рот, чтобы крикнуть от боли, и тем самым освободил окровавленный палец.
Как только Слава почувствовал, что обе его руки свободны, он начал молотить как мельница. Руки летали с невиданной скоростью. Лысый закрывался, выставлял локти и продолжал ёрзать под худым телом Славы, но это не помогало. С каждой секундой движения его становились медленнее.
Я вновь обернулся на пацанов: они, как мне показалось, не видели ничего вокруг.
В этот раз я принял решение и вмешался.
Прыгнув на Славу сзади, я зажал его руки и попытался оттащить. Пацаны подбежали, и мы уволокли Славу от едва двигающегося Лысого.
Хоть он и худой как спичка, но мощи в нём как в быке. Втроём, мы едва справились.
Слава орал, рвался в бой…
– Сука… Он мне палец откусил! – кричал он и всё-таки дотянулся ногой, чтобы ещё разок отвесить увесистый пинок.
Когда он немного успокоился, я подошёл к Лысому, проверяя, насколько всё плохо.
Обмякший парень, в крови и пыли, сжимал руками голову и стонал. Этого