Посол Господина Великого. Андрей Посняков
производство – большими партиями должны поступать. А кому выгодно подорвать новгородскую экономику? Москве – раз, псковичам – два, Ганзе – три, Литве – четыре… Ну, может, еще и ордену. Ищи, в общем, свищи. Стоп! Софья! Что там говорил про нее опальный ключник Пимен? Она должна знать про Олексу-ушкуйника – как теперь выяснилось, тайного коллегу Олега Иваныча. Именно Олекса, кажется, и напал на след фальшивок в Нагорном Обонежье. Но почему – именно оттуда? Следы замести? Может быть. Да и кузниц там много, хоть на том же посаде Тихвинском, и людишек рисковых хватает. Не надо и завозить чего – прямо там и печатать можно, на дальних погостах. Потом – тайными тропами вывезти…
Но при чем здесь Софья?
Так, может, у нее и спросить? Прям сейчас и ехать? Или… Или все-таки дождаться Олексахи?
Олексаха явился под вечер. Ничего не говоря уселся за лавку, устало вытянув ноги, отпил предложенного сбитня, сообщил с усмешкой:
– Нет нигде Сувора-то. Дружок его, Нифонтий, сказывал – третьего дня последний раз Сувора видывал. Доволен был тогда, Сувор-то, скоро, говорил, в богачестве заживу, к Явдохе в корчму сходим. С тех пор и ни слуху о Суворе, ни духу.
– Ну, правильно, – пожал плечами Олег Иваныч, – зачем он им теперь нужен, Сувор-то? Как говорится, мавр сделал свое дело.
Олексаха поставил на стол корец с недопитым сбитнем, задумался над последней фразой.
– В общем, растает Федоровский ручей – выловим в нем Сувора – так мыслю, – заключил Олег Иваныч. Олексаха утвердительно кивнул, соглашаясь.
– Завтра с утра попытай на всякий случай о Ставре, – прощаясь, дал цэу Олег Иваныч. – За усадьбой его последи, доверенных лиц поспрашивай. Ну, сам знаешь, учить не надо. Да, о палаче его охочем – особливо вызнай. А я пока в другое местечко смотаюсь.
С утра неожиданно повалил снег. Падал, кружась, целыми хлопьями, словно вернула свои права зима-холодица. Серое, покрытое тяжелыми тучами небо ощутимо давило на город, на его храмы, дома, башни и стены Детинца, на всех людей в нем.
Самолично оседлав каурого – слуга Пафнутий приболел малость, всю ночь зубом, сердечный, маялся, – Олег Иваныч тронулся в путь, отворачивая лицо от снега. Проезжая по Ярославову дворищу, повернул голову – какие-то немногочисленные мужики что-то лениво кричали супротив московского посольства… Припозднились чуть мужики-то, посольство уже съехало.
Перемешанный сотнями ног снег на Торгу превратился в грязную глинистую жижу. Олег Иваныч тронул поводья, объезжая кучку мелких торговцев, бывших коллег Олексахи, деловито судачивших о каком-то ночном пожаре. Взъехал на мост. Интересно, что такого может знать Софья об Олексе? И о фальшивых деньгах… И не о том ли пытал ее Ставр тогда, в заброшенной часовне на Лубянице? Так и не заговаривала боярыня про то больше, а Олег Иваныч специально не спрашивал, хоть и чесался язык.
Свернул с Детиничьего мостика на Новинку. Резко запахло гарью. В виду Софьиной усадьбы, на углу Новинки и Прусской, собралась толпа. Олег Иваныч пришпорил коня.