АртХаос. Повесть и рассказы. Евгений Евгеньевич Фоменко
то точно бы воскликнул «Бинго!».
Это был шанс. Возможно, что не нужно будет даже ждать того момента, когда вся эта благородная публика окончательно нафуршетится до поросячьего визга.
Ужом я начал протискиваться среди людей, упершись взглядом в затылок удаляющегося Тоши Бордо.
Блондинка тащила его не хуже маневрового локомотива, ловко обходя препятствия на своем пути.
Ах, ты ж птица моя золотая! Давай, уводи его, уводи!
Похоже, солнце удачи мне сегодня пекло немилосердно. Парочка, как по заказу, свернула в самый подходящий для меня коридор. Местную географию я уже успел изучить.
Перед тем, как самому юркнуть в коридор, я еще раз воровато оглянулся. Мой уход по-английски вряд ли кто-то заметит.
Путь освещали все те же лампы дежурного света. Поворот, еще один. Где-то впереди гулко хлопнула тяжелая дверь. Табличка на стене подсказала, что я иду в сторону курилки. Странно, тут вообще-то можно везде курить – никто и слова не скажет. Для порядка, что ли, повесили? Что-то не очень вяжется это место с порядком.
Я остановился перед железной дверью, которая явно знавала лучшие времена. Сейчас она выполняла чисто символические функции. Мне опять повезло – дверь выводила на задний двор. Приложив ухо к двери, я отчетливо расслышал голоса. На фоне жеманного фальцета Тоши приятный голос блондинки казался даже более мужественным, что ли.
Тихонько приоткрыв дверь, я аккуратно выглянул наружу. Только эти двое, больше никого. Уже не таясь, я вышел во двор, уставленный синими туалетными кабинками. Тоша стоял спиной ко мне. Блондинка, которая все прекрасно видела, не придала значения моему появлению.
Два шага.
Если в одном кармане у меня до недавнего времени лежал маркер, то во втором своего часа дожидался электрошокер. Дождался.
На ходу достаю его.
Я уже за спиной Бордо.
Девушка отчетливо разглядела, что у меня в руке. Ее глаза округлились. Еще чуть-чуть – и я увижу отражение своей самодовольной ухмылки.
Разряд в шею, и я хватаю под руки оседающее тело художника.
Не сводя взгляда с оцепеневшей блондинки, я неожиданно для самого себя произнес:
– Не бойтесь, Маша, я – Дубровский!…
Десять фотографов пошли толпой на ланч,
Один там отравился, развел руками врач.
Девять фотографов в лесу снимали осень,
Один поймал клеща, осталось только восемь.
Восемь фотографов пошли домой потом,
Один все ж заблудился, остались всемером.
Семеро фотографов кино смотрели «Жесть»,
Не выдержало сердце, осталось только шесть.
Шестеро фотографов решили побухать,
Абсент был контрафактный,
осталось только пять.
Пятеро фотографов «кумарили» в квартире,
Один шагнул в окно, осталось их четыре.
Четверо фотографов мечтали о любви,
И