Я рисую твое небо. Искандер Муратов
голос подсказывал мне, что она где-то рядом. Я поспешила уйти, но через мгновенье сильная головная боль, похожая на ту, что бывает при мигрени, пронзила меня. Схватившись обеими руками за голову, я закричала в пустоту: «Я знаю, что ты здесь! Ты смотришь на меня! Что тебе нужно? Чего ты хочешь? Кто ты такая? Оставь меня в покое!». Но мне никто не ответил. Вокруг стояла все та же тишина. Вдруг я почувствовала сильный удар в предплечье чем-то острым. Мне стало тяжело дышать, в глазах потемнело. Кажется, я стала падать, хватаясь руками за воздух, а в какой-то момент ухватилась за подол черного платья или юбки. Дальше я ничего не помнила.
Когда я очнулась, не сразу поняла, что нахожусь в больничной палате. Медсестра, которая делала мне укол, сказала, что меня госпитализировали с ножевым ранением, я потеряла много крови, но, к счастью, рана была не глубокой и жизненно важные органы были не задеты. В больнице меня навещала Леночка и отец. Он приехал сразу же, как только узнал о происшествии. По очереди они дежурили в моей палате.
– Знаете, Захар Анатольевич, что бы там ни было, отец был настоящим человеком. Со временем мои представления о нем менялись только лишь в лучшую сторону. Я перестала винить его в том, что когда-то он бросил нас. Отец просто стал жертвой обстоятельств и ошибок, совершенных обеими родителями в молодости.
На следующий день ко мне пришел следователь. Он был молодым и только начинал службу. Сейчас попробую вспомнить его фамилию… Да! Владимир Сидоренко… Точно! Так вот, он расспрашивал меня о произошедшем. Но я ничего не смогла ему рассказать, так как толком ничего не поняла. Единственное то, что я высказала ему свои опасения относительно женщины в черном. Рассказала, как она появилась в моей жизни, вот только точно описать ее или составить фоторобот не получилось. Следователь задумался, что-то записал, затем уточнил, не украли ли у меня ценные вещи, которые были при мне в момент нападения. Это нужно было, чтобы исключить версию ограбления. Но ничего ценного при мне тогда не было. Да о каких ценностях могла идти речь в те годы, кроме как о мечте.
– Ульяна Андреевна, а что, лицо той женщины, действительно, было невозможно разглядеть? – спросил Августов.
– Нет. Мне этого никогда не удавалось. Она старательно прятала его под вуалью или вовсе поворачивалась спиной. Единственное, что я хорошо разглядела – она была чуточку полноватой, – ответила я.
– Ну и что в итоге сказал следователь? К чему пришло следствие?
– А что он мог сказать? Завели дело. Естественно, я проходила по нему, как потерпевшая.
Свидетелей на месте преступления не оказалось. Следствию удалось установить, что нападавшая поджидала меня за дверью, которая выходила во двор. По их версии это, действительно, была женщина, потому как удар был несильным и «неуверенным». Возможно, ей что-то помешало нанести удар сильнее и точнее. Баба Маня подтвердила, что в тот вечер меня, действительно, ждала ничем непримечательная женщина,