Тяжкий путь из «руси» в Россию. Россия или феодализм. Лев Исаков
Ойкумены в пастбища, чему препятствует только наличие людей. Начинается геноцид по смыслу и форме, освобождение пространств от людей для овец, проходные эпизоды которой: истребление оседлого населения Ханаана западно-семитскими племенами вениамин, левит, иуда и др. в 15 в. д.н.э.; кочевая вакханалия от Атиллы до Арпада в 4—9 в.; и грядущая кровавая похлёбка Чингизидовщины 12—13 веков, что сокрушит и обессилит блестящие цивилизации Востока, обратит их в поле первоначального накопления капитала для Европы. И которые на Калке, Лигнице и Шайо обратят в прах блестящие военно-феодальные организации Европы. Лишь поголовно вооружённый народ может противостоять такому же вооружённому народу – но, добавим, большей боеспособности: занятия огородника и пахаря стоят дальше от навыков войны, нежели охотника-убийцы и стражника-скотовода. И ворвавшиеся в Центральную Европу 7 венгерских племён на 100 лет стали её проклятием от Константинополя до Ла-Манша.
Только сверхогромная, подлинно великодержавная государственность, консолидируя волю и ресурсы народов и народцев, завязанных общей судьбой заповеданного исторического пространства, и реализующая превосходящее усилие, может остановить этот потоп – становясь ГЛАВНЫМ И ЕДИНСТВЕННЫМ УСЛОВИЕМ существования ЛЮБОЙ И ВСЕХ ЦИВИЛИЗАЦИЙ на предельно доступном любому нападению с любой стороны столе Великих Равнин рядом с дремлющим Центрально-Азиатским смерчем. По самому характеру она должна была иметь значительно более широкое основание, нежели нахватанные ресурсы одной избранной расползающейся нации, т.е. если не уподоблялась Субконтиненту-Китаю избиваемому Континентом-Евразией, то должна была втянуть в себя все народы и народцы Евразии, сжимаемые одной общей предельно-последней задачей – физическим выживанием каждого народа и социума; нигде и ничего не противопоставив ей как равного, и тем более высшего интереса. Но и сверх этого, по мере подъёма цивилизаций Востока, Юга, Запада субконтинентальная Евразия становилась зоной обретения ресурсов и земель для крепнущих и полнящихся Западно-Христианского, Велико-Ханьского, Исламо-Тюркского миров, неуклонно сметающих уже и кочевые средостения Центрально-Азиатских степей; угроза, многократно демонстрируемая Империей Карла Великого, Арабским Халифатом, Танским Китаем, Оттоманской Портой – пока не реализуется в первом приближении в 17 веке маньчжурскими Цинами, севшим на всех. Т.е. великодержавие, становящееся последним прибежищем тех же ненавистных татар, торков, берендеев, ольбер, кавуев, обратившихся в овец чужой охоты. На осознании этой идеи медленно, мучительно из славяно-финно-тюркской сутолочи вырастал Этнос-Великоросс с бесконечной пластичностью сознания, с необозримой широтой восприятия всего наличного; применяющийся ко всем обстоятельствам, запросам и дрязгам народов и народцев; сгибающим, не ломающим, любую противостоящую на этом пути волю – капля