Тексты. А. Попов
это потерпевший, – закричал кто-то высоким, почти визгливым голосом. На что я заметил, что потерпевшим сейчас будет он сам. И только тут понял, что синие всполохи – это не рябь в моих пострадавших глазах, а милицейские мигалки.
Я вытер лицо подкладкой куртки и начал немного видеть. На освещенную фарами площадку около дороги выходили все новые и новые люди. Какие-то орлы в бронежилетах и с автоматами, озабоченный мужик в мятом плаще. Сестренка, отряхивая куртку одной рукой и не выпуская пистолет из другой, буднично появилась из кювета. Я тоже вышел и начал некрасиво материться, пока один из ментов не указал куда-то вниз и я не понял, что до сих пор хожу с вынутым из брюк пенисом.
В милиции было тепло, пахло ДСП, грязной верхней одеждой и чем-то тухлым. Мы сидели в кабинете с несколькими письменными столами еще советских времен, молодой парень в углу заполнял какие-то бумаги. Сестренка иногда улыбалась мне с соседнего стула грустно и одновременно подбадривающе; из-под волос около уха у нее торчала полоска пластыря, а оторванный рукав пальто был приколот английскими булавками. Сам я пил пятую или шестую чашку кофе, немного болела нога и саднило щеку, подвергшуюся газовой атаке. А где-то в соседнем кабинете играло что-то типа «Русского радио». Которое я ненавидел.
Возможно, кому-то после драки и бывает хорошо, но только не мне. Я чувствую себя словно окунувшимся в некую грязь, не удержавшимся, нарушившим какое-то важное правило. Особенно если навешал кому-нибудь чересчур сильно. А я, судя по всему, снова навешал.
Вошел усталый майор с худым лицом и грустными глазами.
– Все нормально, радуйся, – кинул он мне. – Череп цел, просто сильное сотрясение, уже очухался.
– Угу, – кивнул я.
– В общем, спи спокойно, все спишем на сопротивление при задержании. Инвалидностей не будет.
– А если бы были?
– Что «если бы были»? Ну, были… Ты давай не умничай! А что вы тут говорили? Ну, про цель поездки. Какое-то опознание.
– У нас тут эти сволочи друга убили. Приехали проститься. – Отношения моей сестры с покойным Витей не поддавались короткому объяснению, но я попытался сделать его, как мог.
– Что ж, понятно, – почесал затылок майор. – Значит, хотите, чтобы вам опознание сделали. Ну, чтоб проститься, значит, без жены. Понятно. Хотя и не очень. В морге проститься? В холодильнике? Вообще охренели. А какой номер дела, как фамилия потерпевшего?
Сестра назвала фамилию.
– Так, – сказал майор и сосредоточенно посмотрел куда-то в сторону. А сидевший в углу парень прекратил писать. – Так! Следователь по вашему делу в задержании участвовал. Должен быть еще здесь, – озабоченно проговорил он и быстро вышел.
Парень в углу начал писать еще усерднее, и мне все это как-то не понравилось. Возникло чувство, что нечто изменилось, и, видимо, не в нашу пользу, но в голове было пусто. Точнее,