Под звездопадами. Олег Кравченко
намного больше.
Даже и не знаю, о чем тебе написать еще. Вроде бы так много всего хотелось сказать, а теперь вижу, что и так написала лишнего. Не знаю, уместно ли все это.
Как будет возможность, напиши, пожалуйста, мне ответ. Нескольких слов мне хватит, я говорила уже об этом. Не знаю, за какое время доходит почта к вам в Австралию, но, надеюсь, что на момент получения послания у тебя все хорошо. Я, мама и Вольф желаем тебе удачи на фронте и чтоб ты вернулся живым и здоровым. Слава единству! Ты сделал правильно тогда, что отправился нас защищать, ты поступил храбро, как и подобает настоящему мужчине. Будь здоров, братик, и не держи на меня зла, ведь я искренне верила, что думаю правильно».
Закончив, я прочитываю письмо еще раз и еще, провожу подушечкой пальца по зачеркнутым словам, по знакомому сумбурному почерку, ощущая все те чувства, с которыми оно было написано. Осторожно сворачиваю бумагу в несколько раз и кладу ее в чистый внутренней карман.
На несколько мгновений я вновь очутился дома, в родном городе, пусть и не в том, каким он мне запомнился. Я представляю Альберту, вкладывающую частичку своего тепла в каждое слово, представляю своего племянника, играющего возле нее, мать и весь родной город, о котором почти ничего не было написано, но сам факт того, откуда это письмо, протягивает невидимою ниточку, связывающую меня с полузабытым чувством домашнего очага.
Пытаюсь зажать пальцами ручку, но это получается не с первого раза, я так давно не писал, что мне трудно это делать, кажется, что и пальцы не мои. А что писать? Так много всего случилось после моего отъезда, а рассказать и не о чем. У нас все разное: проблемы, жизни, пути. Мы больше не дети с почти одинаковым мировоззрением, теперь все изменилось. Она осталась там, а я здесь, вроде и близкие, но в ту же минуту и чужие. Это не объяснить с первого раза, да и со второго тоже, просто все уже не так, как раньше, мы уже другие.
Пишу стандартными наборами фраз, не особо раскрывая душу и не загружая ее своими проблемами, все равно она примет очень близко к сердцу то, что для меня стало лишь суровой обыденностью. Она должна думать, что здесь все хорошо, не хочу, чтоб кто-то попросту переживал за меня и жалел всех нас, ведь мы выбрали такую стезю осознанно.
Перечитываю. Мое письмо уж очень скупое, написанное очень стандартно и почти бесчувственно, далеко не так, как письмо сестры, но, как его переписать, я не знаю, поэтому запечатываю в конверт только то, что у меня получилось.
Внутри пустота, как-то тяжело сейчас и неуютно от всего этого. Вроде бы изначально письмо мне принесло радость, а теперь я грущу из-за него. Сложно разобраться в своих чувствах, особенно когда ты в них неуверен. Хотя разве можно хоть в чем-то быть уверенным?
ГЛАВА 6
– Держи, – Артур дает мне в руки острый осколок зеркала. – Вот так вот. Чтоб лицо я видел. Да, вот так и держи.
С трудом выдавив на ладонь пару капель