Под звездопадами. Олег Кравченко
глаз, острый нос, копна жирных растрепанных волос – все это чужое, не мое. Неужели это я? Неужели я таким стал? А каким я был раньше? Я не помню. Пытаюсь восстановить в памяти свой былой облик, но только худое лицо с растерянными глазами и острыми скулами смотрит на меня впритык.
– Все, спасибо, – я не могу больше это вынести и отвожу взгляд в сторону.
Наверное, мы все поменялись и выглядим далеко не так, как прежде, но мои товарищи менялись все это время на моих глазах, я видел их медленное преображение, и оно прошло для меня незаметно и плавно. Смотря на дерево, мы не замечаем, как оно растет, но, стоит нам отойти от него на месяц-другой, и, возвратившись назад, мы увидим совсем другую картину. То же самое и здесь, я превратился в абсолютно другого человека, с другим лицом, но это заметно лишь мне, ведь я себя не видел почти три месяца, а мои друзья давно привыкли к моему теперешнему облику, ведь я менялся на их глазах, как и они на моих.
Мы уже не те, что были по прибытии на распределительный пункт Агор-Форта, не те, кто плыл на корабле в одной большой каюте и спал на соседних полках. Стоило нам ступить на чужую землю, как связь с нашей прошлой жизнью, внешностью и нами самими навсегда оборвалась, мы изменились. Наша ли в этом вина?
– Скажи честно, ты так прихорашиваешься, потому что мы к городу подходим? – только что подошедший Дин спросил у вычищающего щеткой свою форму Артура.
– Нет! Просто я хочу выглядеть хорошо, – грубо ответил тот, занимаясь формой. Кровь на его лице запеклась и постепенно высыхала.
– Ага, конечно. Так я тебе и поверил. Артур, ты же прекрасно знаешь, что в этом городе не будет никого. Если там руины остались, то это уже хорошо, – улыбаясь, доказывал свою точку зрения Дин.
На самом деле мы все догадываемся, что города там уже давно нет, мы еще не прошли зону обстрела, но в глубине души желаем обратного. Наше воображение рисует перед нами широкие улицы, лица жителей, выглядывающих из окон и приветствующих нас как освободителей. Они кричат, радуются, а мы, гордо поднимая головы, маршируем, проходим по главным улицам и площадям. Даже Дин об этом мечтает, только тщательно скрывает это за самодовольной усмешкой.
Мы желаем подвигов еще с самого начала, еще когда получали повестки или писали добровольческие заявления (как я). Мы желаем похвал, наград, признания. А теперь и город впереди, первый освобожденный город на вражеской земле, как здесь можно удержать полет фантазии и не рисовать подобных картин в воображении?
Пока дроны с воздуха проверяют город на наличие электронных мин, взрывчатки или других ловушек, мы отдыхаем. Прошло примерно три дня с той поры, как мы покинули окопы противника и отправились в путь, преодолевая земли метр за метром и присоединяя их к единой державе. Те же унылые виды, где на глаза попадаются только одинокие кустарники, глубокие воронки от снарядов и разлагающиеся вражеские полуголые трупы, валяющиеся повсюду, – вот и все разнообразие,