Солнце слепых. Виорэль Михайлович Ломов
орешки.
– И что же вы искали, капитан, в дальних краях? – Анна Семеновна уже начала верить, что капитан и взаправду плавал по белу свету под пиратским флагом, не тогда, конечно, но очень правдоподобно, очень!
«Я очень хорошо знаю, от чего бегу, но не знаю, чего ищу, – сказал мне Монтень. И еще добавил: – Природой мне суждено жить во Франции, и я по большому счету равнодушен к иным красотам, хотя как путешественник, и пленяюсь порой ими». Я, в отличие от него, вовсе не равнодушен к красотам мира. Их и искал. Чего еще надо?
Что же с ним? Аутизм, или как там его? – стала вспоминать Анна Семеновна. – Когда грезят и бредят наяву. Однако прошел час, и капитана было не узнать. Он снова стал немногословен и, когда Анна Семеновна пыталась растормошить его игрой ума, с недоумением глядел на нее. Складывалось впечатление, что он рассказал ей о себе в некоем забытьи, словно был не в себе. Может, он и вправду был не в себе? А где тогда? Вроде не пьян.
Глава 4. Три грации
Из-за Анны Семеновны теплоход задержался на сутки.
Во время очередной остановки она повела свой выводок в лес по ягоду. Там они, видимо, заплутали и к урочному часу не вернулись. Свечерело, давно уже пора отходить, а их нет. Дали гудок, через пару часов пустили несколько ракет. Бесполезно. С полуночи до рассвета теплоход каждый час ревел белугой.
В двенадцать тридцать пополудни группа ягодников явилась, помятая, искусанная и смертельно усталая. Одежда кое на ком оборвалась, все были в листьях и паутине. Впереди с песней шагала Анна Семеновна. У нее лицо опухло от укусов, глаз не было видно, а руку перебинтовывал оторванный рукав блузки.
– До чего же хорошо кругом! – пела Анна Семеновна.
– Марш политбюро? – хмыкнул капитан. – Что с рукой?
– На медведя в малиннике напоролись. Мои испугались – медведя не видели! – и тикать, а я палку взяла и на него. Медведь – бежать! А палка одним концом в него, другим в меня – уткнулась, вот и поранила слегка. Трусливый мишка попался!
– Мужик, – вздохнул Дрейк. – Однако, на сутки вышли из графика. Что делать теперь?
– Как что? Конечно же, догонять!
– Догоним и перегоним. Стоянки придется сокращать, Анна Семеновна.
– В чем же дело? Урезать, так урезать!
– А в чем причина задержки, позвольте полюбопытствовать?
– Да в медведе же! Медведь-то в одну сторону рванул, а мои в противоположную. Пока нашли друг друга, темно стало. Вон все охрипли, орали столько! Собрались – сами не знаем, где. До утра пережидали возле костра. Столько песен спели!
– А наши гудки вы не слышали?
– Услышали. На них, как светать стало, и пошли.
К удивлению Анны Семеновны, после того, как они накануне оба рассказали друг другу столько важного и даже странного, они вновь вернулись к тому «балдежному» языку, в котором мало слов участия и на котором общается вся страна.
Опоздали на десять часов. И вместо вечера подошли к причалу рано утром.
Дрейк ночь не спал, так как Анна Семеновна