Солнце слепых. Виорэль Михайлович Ломов
ответил Федор.
– Это она пришла на спектакль? Зачем ей спектакль? Она сама спектакль! – заводилась Лида, и Федор был согласен с нею. – Знакомые у тебя, Федор! Ишь, цокает как!
Та, шумя и приветствуя знакомых, спускалась по лестнице.
– Это абзац, капитан! – подошла Анна Семеновна. – Одни знакомые! А вам как?
– Что как? – свела брови Лида.
– Спектакль.
– Спектакль как спектакль, – ответила Лида. – Полный аут!
– Вот она, афористичность! Капитан, вы почему таили от общества вашу супругу?
– Да кто ее таил? – вырвалось у Дрейка, и тут он увидел Катю в сопровождении двух мужчин. Странно, когда она успела снять грим и все такое?
– Катя! – крикнул он. – Екатерина Александровна! Туманова!
Та остановилась, удивленно посмотрела в сторону Дрейка, что-то сказала своим спутникам, те попрощались с ней, один поцеловал в щеку. Она направилась к Дрейку, который уже шел ей навстречу, бросив жену и Анну Семеновну.
Весной Лида видела, как на мосту лоб в лоб столкнулись две машины. Сейчас она увидела нечто схожее. Муж и актриса застыли на мосту своей жизни, столкнувшись лбами, и неясно было, что сталось с ними. Еще Лида увидела, сердцем почуяла, что этот миг для них длился дольше десятилетий разлуки. «Почему? Почему так? – вскричал кто-то в ее душе. – Почему так несправедливо?»
Катя протянула руку Федору. Он вспомнил ее руку за мгновение до того, как коснулся. Катя обняла Федора и поцеловала в щеку. Он неловко ткнулся ей в ухо.
– Я и не думал увидеть тебя. Думал, пока грим снимешь, то-сё…
– Это быстро делается, – улыбнулась Катя.
Не успели они вымолвить еще пару слов, как их достала Анна Семеновна.
– Как я рада видеть вас, знаменитую актрису! – послышался ее хрипловатый голос. – Капитан, познакомьте меня с народной артисткой РСФСР!
– Екатерина Александровна, это Анна Семеновна, проректор инсти…
– И прошу заметить, Екатерина Александровна, руководитель студенческого театра! Вам непременно надо посмотреть наш последний водевиль! Он вас потрясет до основания! Поехали!
– До чего? – взметнула брови артистка.
– Куда? – спросил Дрейк. – Куда, Анна Семеновна? У Екатерины Александровны свои дела.
– Какие дела? Занавес опущен, значит, никаких дел! Едем ко мне в институт. Соберу сейчас девчат, парней и содрогнутся стены! Еще бы, сдать спектакль народной артистке РСФСР!
Лида молча переводила взгляд с мужа на сумасшедшую бабу, а с нее на народную артистку, первую жену Федора. Черты лица ее заострились, а в душе была тоска: «Что же так свело нас всех в один час?!»
– Ну, что ж, дорогие рэсэфэсэрянки, – произнес Федор, – едем!
Анна Семеновна встала посреди проезжей части улицы и энергично остановила первое же свободное такси. Усадив Дерейкиных и Екатерину Александровну на заднее сиденье, сама плюхнулась на переднее и – «Salve, голубчик!» – скомандовала:
– Форвертс! Кэп, не угостите ли даму папироской? «Беломор» не мухомор, хоть и говнистая махорка.
Лида едва не сгорела со стыда. Таксист захохотал. Катя