Венхра. Книга первая. О плохих людях и странных обстоятельствах. Александр Михайлович Кротов
уже сидели в своём любимом кафе «Тарелкин», и пили чай со сладостями. Вера расспрашивала каждую деталь последнего разговора с Алексеем и следователем, и терялась в догадках кто, как и зачем всё это натворил. Её очень шокировали эти новости.
И вот остановив свои фонтанирующие эмоции, Вера на полном серьёзе спросила:
– А это точно не ты?
– Нет, – рассмеялась Ирина.
– Просто странно…
– Что странного? То, что я не отрезаю людям лица?
– Нет. Помнишь, твоего первого самого, Шишкина Мирослава? – впервые за вечер Вера выглядела напуганной. – Помнишь, что он пропал, без вести? Помнишь? А Витя, бизнесмен то тот, что говорил: «у тя чё депрессуха вечная, полетели на Бали, попугайчики там?» Тоже пропал же… а с остальными как?
– Живы, здоровы, – соврала Ира, немного напугавшись догадливости подруги, которая обычно не блистала сообразительностью, и отличалась не очень хорошей памятью. И не следила за судьбами её бывших возлюбленных. Но, в этот раз Ирина сама была виновата – поторопилась. Ещё есть одно большое «но». Ира сама не до конца верила в свою причастность к этим исчезновениям и, к тому же, это было недоказуемо вообще и никак. Поэтому она была всегда спокойна, но ей не понравились подозрения подруги.
– Точно? – не доверяла Верка, хотя немного начала понимать, что говорит чушь.
– Ты что, меня подозреваешь? – спросила Ира, и Вера облегчённо рассмеялась. – Вот и следователь у меня спросил, где я вчера вечером и ночью была.
– Ладно, ладно. Я ж знаю, что ты ведьма. Тебе Лёшку не жалко?
– Нет, – честно ответила Ирина. Хотя, в глубине души ей всегда жалко, что так иногда происходит. Но всё перебивает азарт, и то, что с самого детства ей было трудно отпустить обиды. Каждая врезается в память, в душу острой занозой. Вытащить которую нереально, но можно в стократно усилить боль, постоянно задевая её воспоминаниями. Есть в криминальных кругах поговорка: нет человека – нет проблемы. В психологии Иры это отражается в видоизменении фразы: нет человека – нет обиды. Есть та заноза в душе, но её уже никто не задевает своим грубым существованием. Она просто хотела стать девочкой, которая будет одной единственной, любимой на всю жизнь. Девочкой, улыбающейся и прижимающей к груди букет очаровательных цветочков, а не острые копья обиды и разочарования.
После паузы Ира сказала:
– Конечно, это всё ужасные вещи. И то, что случилось с Алексеем…
– Вообще без логики. Это очень страшно… – погрустнела Вера, вспомнив за одно мгновение кадры полуденных новостей города, в которых рассказали об этом происшествии без визуальных подробностей, но с весьма не ординарным описанием убийства в коротком, двух минутном сюжете. Она поняла, что увидела и услышала обо всём этом в выпуске новостей, а не в каком-нибудь фильме. Реальность на этот раз запоздала в их город, здесь материализовался самый настоящий кошмар.
– Но жизнь должна продолжаться, – робко сказала Ира, пытаясь сменить неприятную тему разговора.
– Это, наверное, всё тот