Родина против бесов. Андрей Николаевич Савельев
надломы просматривались и по идеологии – между теми, кто считал возможным вести только борьбу за социальные программы (социал-патриоты), и теми, кто более важными видел вопросы национально-государственные (национал-патриоты, националисты). С Глазьевым оказались те, кто не видел ограничений в средствах борьбы с собственными соратниками и требовал политических авантюр – в открытом противостоянии с Путиным и выдвижении радикальных требований к власти. Ради красного словца эти люди готовы были загубить блок, растранжирить с таким трудом полученные результаты. С Рогозиным остались политические прагматики, знающие невысокую цену пустых бравад, всегда кончающихся раздором. Это тот род зрелого романтизма, когда ради мечты люди готовы работать день и ночь, собирая силы и готовясь к серьезным политическим сражениям. Авантюристический романтизм, выпаленный в лозунги, чужд таким им. Поэтому они не пошли за Глазьевым.
Треугольник: Глазьев, Рогозин, Путин
Распределение полученных в результате выборов политических дивидендов не стало для «Родины» большой проблемой. Посты в блоке-победителе были распределены почти мгновенно. Если бы не президентские выборы, если бы не амбиции Глазьева…
Глазьев пошел на президентские выборы в 2004 году, надеясь победить сразу, на волне популярности «Родины» и без предварительной подготовки. Его упрекают за нарушение договоренности с Путиным, который боялся серьезных конкурентов и надеялся триумфально победить в первом туре, выставив себя отцом нации, которому нет альтернатив. Глазьев спутал все карты и подвиг власть на фальсификацию выборов и подавление всех возможных центров оппозиции, главным из которых явно просматривалась «Родина». Даже отстранение Глазьева от руководства фракцией не смирило смертельно обиженного Путина. В течение короткого срока была подготовлена и запущена кампания против «Родины» – она начала набирать обороты уже с конца 2004 года.
Даже если какое-то соглашение Глазьева с Путиным имело место, оно не могло иметь никакого значения для публичной политики. В этом случае наиболее неприлична была бы позиция Путина: мы даем «Родине» возможность участия в парламентских выборах, а ты не ходи на президентские выборы. Главе государства вести подобные переговоры не только неприлично. Они прямо противоречат его статусу. Президент не волен кому-то давать право участвовать в выборах, а кого-то лишать этого права. Он должен требовать законности любого решения и равенства всех перед законом. Если же он ведет подобные переговоры, значит, он состоит в сговоре с преступниками, попирающими основы государственного строя России. И, давая какие угодно обещания, Глазьев мог считать себя свободным от их подобострастного исполнения. Подобные договоренности вполне могли быть объявлены сорванными уже самим фактом отключения «Родины» от телеэфира за десять дней до выборов.
Мое осуждение решения Глазьева обусловлено совершенно иным мотивом – вовсе не тем, что