2028, или Одиссея Чёрной Дыры. Вадим Игоревич Демидов
В метрах десяти за ним бежал Петр. Бородавка подсек его. Петр, падая, крикнул:
– Не останавливайся, жми…
Виктор и не думал останавливаться.
В голову что-то тюкнулось. Тяжелое. В извилинах всплыла бегущая лермонтовская строка: «И кто-то камень положил в его протянутую руку…» Или это Пушкин написал?
Минут через двадцать беглец тормознул, обняв сочащуюся белой пеной сосну. Погоня отстала. Сердце колотило в саднящие ребра. Виктор вспомнил разрезанную грудину Драпа. И вновь побежал. Тут и вспомнил: «…правой не загребай, левой не отставай, глаза от ветвей защищай».
Большая страна: есть где спрятаться.
Виктор потыкал кнопки телефона на предмет, нет ли навигатора. Но уже знал, что нет. В колонии разрешали пользоваться только ретромоделями, где только звонки и СМС. Чтобы ни камеры, ни bluetooth. Связь не находилась, что неудивительно – откуда вышки в лесной глуши…
Виктории он бы позвонил сейчас с удовольствием. Когда она эмигрировала в Швецию, под крылышко к марокканке Латифе, с которой у них сначала вспыхнула жаркая переписка, а потом и страсть, общение их с Виктором стало эпизодическим. Машу она забрала с собой. Дорофеев писал Вике в фейсбучную личку раз в две недели, а то и реже. Что жив, что все более-менее. Слов десять, двенадцать. Она присылала слов этак двадцать. О том, как Маша учится, каковы их успехи в шведском языке, что летали на выхи в Гренландию, что нашли новую квартиру – сорок пять минут до даунтауна, но зато какие виды…
Дорофеев заметил ягодные кусты. Обмяк возле них. Притягивая веточки к лицу, губами обрывал ягодную мякоть. Ягод было видимо-невидимо, урожайный вышел сезон. Не столько наелся, сколько утолил жажду. Был смысл набрать ягод впрок, но не во что. Насобирал в карман. Его все еще била лихорадка, руки дрожали, вдоль позвоночника бегали неутомимые ежи.
Солнце танцевало примерно на четырех часах. До темноты была еще куча времени. Дорофеев побрел, стараясь левой не отставать…
Еще до отъезда Виктории многие его дружеские связи порвались. «Хемингуэи» разбрелись кто куда. Гитарист подался на Гоа. Подтянул язык, устроился инструктором йоги и назад возвращаться не собирался. Виктор натыкался в соцсетях на его индийские фотографии – то он курит огромный бонг на сансете у ленивого океана, то позирует в какой-то изящной йоговской асане, то сидя на потрепанном мопеде, пальцами показывает «виктори». И везде улыбчивый, счастливый. Иногда они перебрасывались сообщениями. Гитарист сразу предупредил Дорофеева: о политике он знать ничего не хочет, сами, мол, там разбирайтесь. Но в случае приезда Виктора в гости обещал помочь с размещением. А трубач подался в движение Антимайдан. Виктор с изумлением наблюдал, как тот в фейсбуке постит пропагандистские тексты и в комментах славит порядок Всевышнего Лица. Общаться они перестали.
6
Дорофеев видел, что новоявленный режим не совсем тоталитарный. Он был блевотный, тошнотный – но не тоталитарный. Оставлял какие-то щели, скважины. Узкие – но оставлял. И если ты хотел расширить для себя просвет, полынью, найти