Элохим. Эл М Коронон
меняющейся мимикой, стараясь угадать содержание их беседы. Им приятно льстило ощущение близости и некоторой сопричастности к трем наиболее могущественным лицам в царстве.
Иосиф понял, что подойти к рабби Иссаххару ему сейчас не удастся. Решил дождаться подходящего момента. В какой-то миг ему показалось, что царь собрался уходить. Но тот взял Симона бен Боэтия и рабби Иссаххара под руку, и они втроем направились к Лискат Пархедрин[37]. Вскоре все трое исчезли за дверями.
Иосиф оглянулся по сторонам и заметил в толпе Рубена.
– Почему вы против обновления Храма, – спросил недоуменно царь Второсвященника, опустив свое огромное тело на ближайшую от дверей скамейку. – Ей-богу не понимаю.
– Храм действительно нуждается в обновлении, Иссаххар. Крыша течет, камни крошатся, а в некоторых местах не сегодня-завтра стены обвалятся, – вставил Первосвященник.
– Вот видите, рабби, – подхватил царь, – и Симон подтверждает необходимость обновления.
– Я не против обновления. Просто опасаюсь, как бы начатое дело не оборвалось на полпути.
– А-а-а! Вот в чем дело? – сказал царь. – Не доверяете идумейскому царю. Но Храм для нас, идумеев, также свят, как и для вас, иудеев. Авраам не только ваш, но и наш отец. Исаак тоже. А наш предок Исав не только единокровный, но и единоутробный брат Иакова, вашего предка. И верим мы в одного и того же Бога. И обрезаем своих сыновей. И свинину не едим. Но все равно не доверяете. Нас за людей не считаете? Почему? А!? Чем мы хуже вас?
От злости царь побагровел.
– А!? Чем мы хуже? – повторил он. – Ну и что, что наши пастухи дерут своих коз в зад. Что им остается еще делать, если они не любят дрючить себя, как иудейские пастухи. Если на то пошло, мы имеем больше прав на этот Храм, на эту гору. По праву первородства. И Ишма-Эл, и Исав были первенцами в семье.
– Храм и гора Мориа принадлежат Богу, – сказал спокойно рабби Иссаххар.
– Да, да, Богу. Это на словах. А на деле разделили Храм на дворы для иудеев и для неиудеев. Почему идумеям запрещен доступ во внутренние дворы Храма? Почему!? Почему, мне, царю, нельзя войти туда? А!?
– Успокойся, Моро, – сказал Симон бен Боэтий. – В гневе нет правды.
– Ах, Симон! Симон! – воскликнул Ирод, стукнув кулаком по колену.
Наступила тишина. Первосвященник продолжал стоять, а Рабби Иссаххар сел на скамейку лицом к царю.
– Я дам свое согласие при одном условии, – сказал рабби Иссаххар.
Царь невольно вспомнил Соломпсио: «И тут условие».
– При каком?
– Если своевременно будут заготовлены все строительные материалы. И лишь после будут начаты работы по обновлению.
– Очень разумное предложение, – сказал примирительно Первосвященник.
– Ну раз вы так считаете, и я согласен, – сказал царь и добавил: – Но у меня тоже есть условие. Я хочу выступить перед народом на площади и известить его о своем намерении обновить Храм. Мне нужна
Lishkat Parhedrin – Дом Совещаний.