Сеть Сирано. Наталья Сергеевна Потёмина
было пнуть кота под зад, но он увернулся и, отойдя от тетки на безопасное расстояние, громко и победоносно завыл. И завыл как-то необыкновенно, интригующе. Не по кошачьи, а скорее, по по-собачьи или даже по-волчьи. Тетка заслушалась, так это было красиво и талантливо. Видимо Матвей первый забоялся, что Оленька не придет. Не поцелует его в усы, не возьмет на руки, не нальет молока, не даст «Вискаса», не почешет за ухом, сволочью любимой не назовет – а как без всего этого жить?
И тетке уже самой начинало казаться, что Оленька никогда не вернется. Пройдет зима, весна, лето и ее любимая осень. Сгорят листья в кострах дворников, постареют и обзаведутся внуками женщины художника. Сеню раздавит, наконец, не боящийся грязи танк. И тетка будет скучать по нему и проливать злорадные слезы, пока сама не погибнет смертью брошенных.
Но на рассвете Оленька объявилась, и была радостна и где-то даже счастлива. И тетке не захотелось своими нудными нравоучениями портить ее приподнятое настроение. Вечером поговорим, обсудим, решим, выработаем план на будущее.
Но вечером Оленька опять заперлась в своей комнате, и тетка снова подслушивала, и эти странные размышления по поводу жизни на природе испугали ее еще больше откровений по поводу холодности ползучего гада.
И вот настало утро сегодняшнего дня. И наша свеженькая, отдохнувшая и порозовевшая после сна горлинка открыла престарелой матери свои широкие объятья:
– Мамуленька.
– Олюшка!
– Мамуленька
– Олюшка!
– Мамуленька!
– Как ты спала, моя дорогая?
– Спасибо, мамуленька, а ты?
Тетка с умилением наблюдала, с каким аппетитом ее крошка завтракает: омлетик, бутербродик, кофе с молочком. Что это с нами, с такими хорошими девочками сегодня приключилось? Откуда такой жор неестественный? Уж не беременны ли мы случаем?
Подумала и сама испугалась. Типун тебе на язык, дурища старая. Подскочила, замахала руками и тут же выдала:
– Оля, тебе пора замуж.
Оленька поперхнулась от неожиданности и даже не нашлась, что ответить.
– Ну ты так сразу не пугайся, – успокоила ее тетка, – ты лучше ешь, а я буду говорить.
Она закурила и, подойдя к окну, открыла форточку.
– Оля, ты взрослая и вполне самостоятельная женщина, – торжественно начала тетка, – будущая, так сказать, мать.
На слове «мать», тетка закашлялась.
– Мам! – воспользовалась паузой Оленька, – что-то случилось?
– Случилось, Олюшка, – глухо сказала тетка, – случилось. Но не сегодня и даже не вчера. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я говорю?
– Ма, ну это старая песня, сколько уже можно?
– Сколько нужно, дорогая.
– Я не стану обсуждать с тобой эту тему, – твердо сказала Олюшка. – И вообще, я опаздываю в университет.
– Никуда он от тебя не денется! – заорала тетка, – сядь и слушай!
Оленька