Гибель королей. Бернард Корнуэлл
у тебя черных овец?
– Может, мне стоит хорошенько потрясти тебя за ноги, пока я не вытрясу все новости? – предложил я.
– Просто Эдуард, в общем… – Священник заколебался, затем решил, что будет лучше все рассказать мне, пока я действительно не вздумал схватить его за ноги и потрясти. – Просто он захотел жениться на девушке из Кента, а его отец не согласился. Но это совсем не важно!
Я расхохотался. Пусть Эдуард еще слишком юн, но из него не получилось идеального наследника.
– Эдуард взбесился, да?
– Нет-нет! Все это был юношеский каприз, и он давно стал историей. Отец уже простил его.
Я больше не задавал вопросов, хотя, возможно, мне и стоило бы внимательнее отнестись к этой новости.
– Так в чем состоит послание Эдуарда? – спросил я.
Мы стояли на нижнем лугу моего поместья в Буккингахамме, которое находилось на востоке Мерсии. Формально земля принадлежала Этельфлэд, но я платил ей аренду продуктами, а поместье было настолько большим, что могло прокормить тридцать дружинников, многие из которых в это утро отправились в церковь.
– Кстати, а почему ты не в церкви? – уточнил я у Виллибальда, прежде чем он успел ответить на мой первый вопрос. – Сегодня же праздник, верно?
– День святого Алнота, – сообщил он с каким-то особенным удовольствием. – Мне нужно было найти тебя! – Его голос зазвучал восторженно. – У меня новости от короля Эдуарда. Каждый день похож…
– За редким исключением, – грубо перебил я его.
– Да, господин, – покорно произнес он, потом озадаченно нахмурился, – но чем ты тут занимаешься?
– Смотрю на овец, – ответил я, и это было правдой – я действительно смотрел на две или больше сотни овец, которые тоже глядели на меня и трогательно блеяли.
Виллибальд повернулся к отаре.
– Замечательные животные, – сказал он так, будто знал, о чем болтает.
– Всего лишь баранина и шерсть, и я решаю, какая овца будет жить дальше, а какая умрет.
Наступило время забоя овец, тот мрачный период года, когда мы резали наших животных. Несколько штук мы оставляли на развод весной, а бо́льшую часть резали, потому что на всю зиму для всех отар и стад корма не хватало.
– Понаблюдай за их спинами, – предложил я Виллибальду. – Быстрее всего снег тает на шерсти самых здоровых. Вот они-то и останутся в живых.
Я приподнял его шерстяную шляпу и потрепал старика по седеющим волосам.
– А на твоих волосах снега нет, – весело сообщил я, – иначе мне пришлось бы перерезать тебе горло.
Я указал на овцу со сломанным рогом:
– Бери эту!
– Слушаюсь, господин, – откликнулся пастух, маленький шишковатый дядька с бородой, закрывавшей пол-лица.
Он приказал двум гончим оставаться на месте, врезался в отару, с помощью крюка на своей палке зацепил овцу, подтянул ее к краю поля и погнал к другим животным, собранным в дальнем конце луга. Один из гончих псов – драный, покрытый шрамами, – принялся покусывать овцу за задние ноги, пока пастух не прикрикнул на него. Вообще-то, он не нуждался в помощи