Гибель королей. Бернард Корнуэлл
эти слова меня позабавили.
– Ты, – мрачно произнес Зигурд.
Я сплюнул.
– Как я понимаю, Эорик хорошо тебе заплатил за то, чтобы мы тут почесали языками.
– Он заплатит, – буркнул Зигурд, повернулся и, схватив за локоть своего сына, пошел прочь.
Хотя я и вел себя вызывающе, мне в душу все же закрался страх. А вдруг колдунья Эльфаделль сказала правду? Ведь боги и в самом деле говорят с нами, только необычными словами. Неужели мне суждено умереть здесь, на берегу этой реки? Зигурд верит в это и собирает своих людей для атаки. Если бы ему не предсказали исход этого сражения, он бы никогда не отважился на такую авантюру. Никто, даже самый опытный воин, не будет рассчитывать на то, что ему удастся пробить стену из щитов, выстроенную мною между парапетами. А вот люди, вдохновленные предсказанием, пойдут на любую глупость в уверенности, что их победа предрешена судьбой. Я прикоснулся к рукояти Вздоха Змея, потом дотронулся до молота Тора и вернулся на мост.
– Зажигай огонь, – сказал я Осферту.
Настало время поджечь мост и отступить, и Зигурд, если у него хватит мудрости, оставит нас в покое. Он лишился шанса заманить нас в засаду, наша позиция на мосту оказалась угрожающе прочной, однако в его голове звучало предсказание некой странной колдуньи, и Зигурд принялся распалять речами своих людей. Я слышал их разгоряченные выкрики, слышал, как они стучали мечами по щитам. Затем все даны спешились и выстроились в шеренгу. Осферт принес факел и бросил его в кипу соломы. Все мгновенно заволокло дымом. Даны взвыли, когда я протолкался через нашу стену из щитов.
– Уж слишком сильно он жаждет вашей смерти, господин, – с усмешкой произнес Финан.
– Он глупец, – ответил я.
Я скрыл от Финана предсказание колдуньи. Пусть он и христианин, но верит в то, что в подлеске снуют эльфы и что по ночам на облаках танцуют призраки, и, если бы я сообщил ему о колдунье Эльфаделль, он испытал бы такой же страх, как тот, что сжал мое сердце. Если Зигурд атакует, мне придется вступить в бой, потому что нам нужно удерживать мост до тех пор, пока огонь не разгорится, – Осферт оказался прав насчет розжига. Это был тростник, а не солома, причем влажный, и пламя пожирало его с большой неохотой. Он дымил, но жара от него не хватало, для того чтобы занялись толстые бревна настила, которые Осферт успел подрубить боевым топором.
Люди Зигурда мрачно смотрели на нас. Они продолжали стучать мечами и топорами по тяжелым щитам и требовали, чтобы их повели в атаку. Северяне понимали, что их будет слепить солнце, что они задохнутся в удушливом дыму, но все равно настаивали. Слава – это всё. Это единственное, что открывает нам путь в Валгаллу, и тот, кто повергнет меня, приобретет эту славу. Вот так в свете умирающего дня они и ожесточали себя, желая напасть на нас.
– Отец Виллибальд! – крикнул я.
– Господин? – услышал я нервный возглас с берега.
– Принеси сюда большую хоругвь! И приведи двух монахов, чтобы они подняли ее над нами!
– Да, господин, – ответил он. Голос его был удивленным и одновременно довольным.
Двое