Наваждение. Сергей Алексеевич Минский
был размыт. Вместо лица светилось пятно. И сколько ни силилась она вспомнить его через чувства, так и не смогла. Вот от этого, как раз, по мере стараний, и росло ощущение сожаления. А еще – недовольства. Как когда-то в детстве, когда хотела очередную куклу, а ее не покупали, непонятно объясняя – почему. А она так этого желала. И потому злилась. Но не на родителей. На причины, о которых ей говорили, одушевляя их по простоте душевной.
Наконец, Настя все же встала и подошла к окну. Отодвинув горшочек с кактусом, чтобы не мешал, распахнула боковую фрамугу. Ночная прохлада, напоенная еще совсем не осенним ароматом, объяла разгоряченное сном тело. Заставила кожу отреагировать на себя. Луна уже ушла с горизонта. Темные, без желтых квадратиков света дома подчеркивали городскую яркость звезд. Они светились достаточно отчетливо в это время суток, почти незаметно пульсируя. Особенно Большая Медведица. Она – почти напротив, почти прямо на севере. Настя взглянула на часы на стене. Без пяти три. Подумала о завтрашнем дне – о том, что нужно выспаться. Постояла еще с минуту и вернулась в постель. Долго лежала, не догадываясь выключить лампу. Сознание, как заправский клипмейкер, стало варьировать мысли, свивая свою причинно-следственную цепочку только ему понятным манером, пытаясь снова и снова выявить размытый лик.
Что-то неявно стало пробиваться, пульсируя и облекаясь в форму. Мелькнула мысль, что засыпает. И рука машинально потянулась к выключателю. Сознание стало меркнуть, концентрируясь на светящемся пятне лица и вызывая все большее желание снова оказаться в том же самом сне – ощутить обжигающую близость, увидеть, наконец, поразившие воображение глаза. Вновь появилось чувство стыда, сопровождавшее желание наслаждения, став последним фактом, который запечатлела меркнущая реальность в точке перехода.
С этим же чувством наслаждения, граничившего со стыдом, Настя и начинала просыпаться. Глаза открывать не хотелось: во внутреннем взоре еще все оставалось по-прежнему. Сознание, возвращаясь на свое законное место, запечатлело в переходном состоянии того же самого человека, но уже не с пятном вместо головы, а с красивым мужественным лицом, на котором исполненные нежности светились любовью глаза. «Господи, на кого же он похож? – мелькнула мысль, – На кого-то из телеведущих… Как же…» В какое-то мгновение его лицо трансформировалось, и Настя увидела совершенно другого человека. Он так же был красив, и так же волновал сердце. Не так, правда, глубоко – зато чуточку острее. Это продолжилось несколько мгновений, после чего все вернулось. Насте снова улыбался парень, похожий на телеведущего, и она снова попыталась вспомнить его имя. «Андрей… Андрей… Андрей…» – стало пульсировать сознание. И она обрадовалась, что вспомнила, и уже собралась было заговорить с ним. Но он подошел к ней, подхватил на руки и уложил на кровать. Встал рядом на колени, протянул руку и просто погладил ладонью по плечу. Потом еще раз. И еще. Он лишь слегка прикасался к коже, ставшей настолько чувствительной, что казалось