Загляни в свое сердце. Алексей Николаевич Наст
а буквально недавно, он заметил, что стал груб с Верой. Чтобы она ни говорила, он её или обрывал (было невыносимо слышать бесконечные рассуждения о бытовом неустройстве), или отстранялся. У них было всё прекрасно: и машина в наличии, и дача, и деньги, и тряпки, а она говорила, что обои хуже, чем у тех-то и тех-то, ванную надо заменить, розетки исправить, перестелить ламинат. Семёна это бесило.
А ещё он заметил, что и Вера была груба с ним, а чаще равнодушна.
Семён начал задаваться вопросом: может, она всегда была равнодушна к нему, все годы, а он не замечал? Да нет.
Ещё Семен стал думать, что никогда Веру не любил. Так и было. Говорил, что любит, а не любил.
Глупо всё получалось.
Семён заехал домой пообедать.
Как вошёл, сразу разделся до трусов – спарился в невыносимой духоте улицы, тело было покрыто липким потом, хотелось срочно под душ. В квартире царил полумрак – Вера закрыла шторы, чтобы сохранить прохладу.
Он залез в ванную, пустил воду, стал под душ, блаженно закрыв глаза и ощущая, как тело охлаждается. Сквозь шум воды слышал, как Вера гремела посудой – готовилась его кормить.
Вытерев волосы и, слегка промокнув тело, чтобы осталась влага и постепенно высыхала, он пошлёпал босиком на кухню. Вера уже нарезала хлеб, налила холодный щавелевый суп, из кастрюльки, вытащенной из холодильника, выкладывала в тарелку салат из помидоров и сладкого перца.
–Спасибо, – буркнул он. Взяв ложку, стал есть.
Вера молча ушла в зал. Семён слышал, как она включила телевизор.
Семён подумал, что раньше так часто случалось – он заскочит домой, ему подадут еду, он наестся, идёт читать или опять уезжает, и ни словом не перемолвится с женой.
«Какой страшной жизнью я живу», – в ужасе подумал он, автоматически поглощая суп и заедая салатом.
–Вера-а!
Секунду никто не отзывался.
–Что-то не так?
–Иди сюда.
Вера громко вздохнула, поднявшись с дивана, вошла на кухню.
–Слушаю.
Семён отложил ложку, вытер рот рукой.
–Ты заметила, что мы перестали разговаривать?
–Я это заметила несколько лет назад, – Вера усмехнулась. – Странно, что ты заметил это только сегодня. Ешь и езжай работать.
Она развернулась и опять ушла в зал.
Семён оторопело смотрел перед собой.
Опять стал есть.
–Это всё, что ты мне оставляешь?! – крикнул он. Ему захотелось поскорее уехать или просто уйти куда-нибудь. Он бросил ложку, молча сидел, подперев щеку кулаком.
Сквозь говор телевизора услышал, что Вера плачет.
* * * * *
Они были в Бийске третий день. Андрей в первый же день разыскал старого Арсения и забрал дедовскую книгу – она была тяжеленная, в кожаном переплёте. Не смотря на просьбы деда Ивана не рассказывать Тёме про книгу, Андрей, не скрываясь, принёс её в дом Ксениной тётки и бухнул на стол. Тёма сразу же определил:
–Старинная. Это за ней