Загляни в свое сердце. Алексей Николаевич Наст
оставит, а остальное пустит в Омск, прибыль же аккуратно разбросает по счетам заинтересованных лиц. Всё как обычно.
–Когда мы остановимся? – спросила Марина, стряхнув дрёму.
–Устала?
–Есть хочется и ещё кое-что.
–Пи-пи? – Семён усмехнулся.
–Ха-ха. Нет, что-то другое.
–По большому?
–Опять не угадал. Хочется тебя!
–Однако, ты ненасытная, – Семён улыбнулся и оглянулся на хитрое лицо Марины. Да, она явная шлюха. – Потерпи. Заедем в лесок.
–Ты деловой мужчина. На тебя жена не давит?
–В смысле?
–По жизни.
–Меня уже давно никто не трогает. А жена у меня очень демократичная женщина. За что на меня давить? Я в загулы не ухожу. – Семён улыбнулся. – Разве, если кого волной прибьёт.
–Часто прибивает? – поинтересовалась Марина и стала гладить его шею.
Семён подумал – до чего приятно общаться с малознакомыми дамами, овладевать ими страстно и менять, как перчатки. Почему он не жил жизнью повесы? Вопрос вопросов! Надо было задаться им значительно раньше!
–Что молчишь? Часто прибивает? – в голосе Марины послышались ревнивые нотки.
–Нет, – Семён ухмыльнулся. – Очень редко.
–И тогда ты цепляешься, как муравей за соломинку?
–А как иначе?
–О, я вижу, ты себя жалеешь. Бедный юноша!
–Есть маленько, – Семён улыбнулся и исхитрился поцеловать её ладонь. – Но это так, мимолётное.
–А знаешь, я когда со своим профессором пообжилась, медовая дурь прошла, так я ой как заныла! Прямо заревела. Хочу туда, а он не разрешает. В кино или клуб – у него собрания, лекции. Правда, шмотками и духами берёт своё. Задарит, глядишь, я и отстану, сижу тихо какое-то время, – Марина засмеялась. – Самой смешно про свою семейную жизнь рассказывать. Но я не виню себя, что сделала такой шаг. По крайней мере, я обеспечена, и дети мои растут в нормальных условиях, не как я росла.
–Ты плохо росла?
–Росла-то я хорошо. До ста восьмидесяти вымахала. Я имею ввиду условия жизни. Быт. Всё детство, да и остальное время, сколько себя помню, приходилось во многом себе отказывать. Так, вроде, посмотреть, ведь я и не жила – выживала. Всё самое лучшее кануло в пустоту, не оставив в памяти следа, будто не было ничего.
–Грустно говоришь, – вздохнул Семён.
–Я правду говорю.
–А моё детство шло иначе. Может, в моем понимании, иначе. Мне, наверное, приходилось отказывать себе ещё больше. Но, одна деталь – отказывал себе я сам, а не из-за обстоятельств. Так что, прожитой жизнью я доволен. Какая бы она ни была, она моя и прожил её я. О прошедшем не жалей – его уже нет, а о будущем… Его ещё нет. Хотя, может и не быть.
–Семен, в тебе есть что-то фатальное, – посмотрела на него Марина. – Да, да. Я уже столько с тобой, ты часто смерть упоминаешь. Тебе словно всё равно: здесь или там…
–Разве