Одно слово стоит тысячи. Лю Чжэньюнь
шел разъяснять «Луньюй», когда наступало время обеда – шел домой обедать, когда хотел написать по памяти отрывок из поэмы «Там, где длинны ворота» – писал этот отрывок, но вот говорить с тех самых пор он стал значительно меньше. Пока его ученики читали текст, сам он одиноко вставал перед окном, уставившись вдаль. Спустя три месяца на улице пошел снег, а когда он закончился, Лао Ван явился к хозяину Лао Фаню. Лао Фань в это время сидел в комнате и мыл ноги. Увидав Лао Вана, который выглядел как-то странно, он тут же поинтересовался, что произошло.
– Хозяин, я ухожу, – ответил Лао Ван.
Лао Фань удивился и, не окончив процедуру, вытащил из таза мокрые ноги:
– Как так уходишь? Что-то не так?
– Все так, лишь со мною не так – скучаю по Дэнчжань.
Лао Фань, смекнув, в чем дело, стал его уговаривать:
– Забудь, уже почти полгода прошло.
– Я бы рад забыть, хозяин, да только сердцу не прикажешь. Пока дочка была жива, я и злился на нее, и руку на нее поднимал, а вот сейчас ее нет, и я что ни день, то думаю о ней, только и мечтаю, чтобы увидеть. Днем это не получается, зато по ночам снится. Приходит ко мне всегда такая послушная, остановится перед кроватью и говорит: «Па, на улице холодно, давай-ка подоткну тебе одеяльце».
Лао Фань пытался его убедить:
– Лао Ван, нужно потерпеть.
– Я бы рад потерпеть, но не могу, хозяин. Сердце огнем горит, если дальше буду терпеть – с ума сойду.
– Значит, надо еще раз сходить к сараю и выплакаться.
– Да я уже пробовал, не получается.
Тогда Лао Фань, словно опомнившись, предложил:
– А ты по полю походи. Походишь, и тебе сразу полегчает.
– Уже ходил. Раньше ходил раз в полмесяца, а теперь каждый день хожу, и все без толку.
Лао Фань понимающе кивнул и, вздохнув, сказал:
– Но куда же ты пойдешь? Отец твой в молодости спустил все деньги на судебную тяжбу, не оставил тебе никакого пристанища, так что считай, что здесь твой дом. Ведь все эти годы я тебя никогда за чужака не считал.
– Хозяин, я тоже считаю это место своим домом, но последние три месяца я ни о чем другом, кроме смерти, не думаю.
Лао Фань удивился, но удерживать Лао Вана перестал:
– Коли надумал – иди, но только я за тебя переживать буду. Куда ты подашься со всем своим семейством?
– Дочка во сне указывает мне идти на запад.
– Но ведь на западе ты ее все равно не найдешь.
– Я и не собираюсь ее искать. Там, где я перестану по ней убиваться, там мы и приткнемся.
На следующее утро Лао Ван вместе с Инь Пин и тремя сыновьями покинули дом Лао Фаня. Лао Ван держался уже три месяца, а тут, выйдя за ворота, увидел два вяза и расплакался. Шесть лет назад, когда он только пришел к Лао Фаню, они были совсем тоненькими, а теперь уже стали толщиной с руку.
От людей Ян Байшунь узнал, что Лао Ван, покинув дом Лао Фаня, вместе с женой и детьми отправился на запад. Он шел и шел, делая в пути остановки: доберется