Следы прошлого, или Московские тайны. Виталий Борисов
и, как водится, не задержавшись там надолго, оказался в Москве тремя неделями ранее обычного. Его пребывание в Первопрестольной в тот раз тоже было непродолжительным, так что в итоге Сидор Терентьевич оказался дома едва ли не раньше жены, чем немало ее удивил.
Анастасия Ивановна о чем-то, верно, догадывалась. Но, уставшая от бесконечных придирок, встречала его отлучку с облегчением. Тем паче приезжал домой Сидор Терентьевич добродушным и даже ласковым. Будто нашкодивший и сознающий свою вину ребенок.
Позднее предосеннее солнце заискрилось в стоящем напротив чайном стакане, блеснуло сквозь опущенные веки. «Жарко будет», – подумалось ему. Потом мысли Сидора Терентьевича лениво качнулись куда-то в сторону. Вспомнил почему-то Самару, где был в позапрошлом году, покупал лошадей и повздорил с барышником. К чему-то возникла в памяти фигура тамошнего помощника присяжного поверенного – плешивого молодого человека «с дурным глазом»… Он стал подремывать.
– А взаправду, Сидор Терентьевич, говорят, будто скоро мировая катаклизма приключиться должна? – вернул его к действительности резкий голос Маланьи. Генерал тряхнул головой, вперил вперед себя непонимающий со сна взгляд.
– Ты тут еще? Ей-ей, выпорю!
Тут только Сидор Терентьевич вполне очнулся от дремы и увидел вдруг, что Маланья не одна, а рядом с ней стоит… мужик не мужик, вроде и не из приказчиков, и не то чтобы «из благородных»… Так скажем: стоит некий субъект неизвестного звания, к тому же наружности престранной!
– Кто таков? – прошипел Сидор Терентьевич сквозь зубы и с некоторой даже угрозой. Но так как субъект неизвестного звания продолжал безмолвно стоять свечкой и смотреть на него, будто и не слыша вопроса, генерал еще раз встряхнул головой, оперся кулаками о стол и, тяжело приподнявшись, рявкнул командирским рыком прямо в лицо незнакомцу:
– Кто таков, спрашиваю, что нужно?!
Незнакомец полез было рукой в карман, но затем снова замер. Генерал, рассерженный непослушанием или нерасторопностью визитера, вышел из-за стола и, заложив руки за спину, стал приближаться к своему молчаливому гостю. Того это обстоятельство, видимо, совсем не испугало, он даже бровью не повел, губы его оставались сжатыми, даже дыхания его не было слышно, точно он обратился в мертвого.
Сидор Терентьевич, не дойдя до него двух шагов, остановился, тяжело дыша от охватившего его возбуждения, и видя, что незнакомец продолжает стоять точно изваяние, стал похлопывать себя рукой по левому боку, ища по привычке саблю, чтобы изрубить в капусту странного субъекта. Не найдя, однако, названного предмета и придя от этого в еще большую ярость, он быстро засучил рукав и замахнулся своим, не потерявшим былую силу кулаком.
А надо сказать, что Сидор Терентьевич с молодости и в бытность свою на службе был большой охотник поиграть кулаками и потешить душу в молодецкой потасовке.