СЕННААР. Книга 2. Развитой. Александр Иванович Шимловский
рабочие пошли?
– Дык голодно в деревне-то, и паспортов не дают. Вот я после армии, по набору… Нет, мы не о том. Почему ваш сын…
– Нет у меня сына, сдала я его. Написала заявление в милицию…
– Во, сучка старая! То прячет, то сдаёт. Потому-то вы, буржуи, загнивающий класс. Век вам в комунах коротать, за грехи свои. Ты, Вовка, деревня тёмная, она тебе и не то набуровит, а меня не проведёшь. Жаль разъезжаемся, не-то я бы ейную комнату занял, когда её наше государство в фанерном ящике похоронит. Даже тут пытаются на чужом горбу… Захребетники, хорони вас за наш счёт. Наливай, Вова, и я пошёл, нечя тут с этой лясы точить… Не, сперва унитаз обоссу, бушь знать, гнида царская, как зазря рабочий класс поганить. Революцию они нам устроили, умники…
– Благодеяние недостойному есть злодеяние. – Арктида, забрав вскипевший чайник, ушла в свою комнату.
– …Слышь, Миш, я не понял, чё она имела ввиду?
– Чё, чё, облагодетельствовала она, нас недостойных.
– Почему недостойных?
– Работяги мы, как пахали на них при Николашке кровавом, так до сих пор пашем и пахать будем, помяни моё слово. Вот так-то, друг Вова, а ты говоришь «штаны, штаны», ни-фи-га, это те же кальсоны, только говном наружу. Ну, бум, и я пошёл спать, мне сегодня в ночную смену. Для военки заказ делаем, только, т-с-с, ты никому, поал…
Арктида Афиногеновна, налив чаю, уселась за стол. Работа, взятая на дом, не шла. В глазах маячила хамская рожа Михаила. «А ведь он правду говорит, чтоб не садится на общий унитаз, придётся с горшком бегать, всю жизнь… Наивная я, в революцию верила, в народ. Вот тебе народ, благодарность и расплата: ни сына, ни семьи, только пьянь на общей кухне, да ворох дел, лишь бы забыться. Чего жду, кому служу? Собственный сын, родная кровь, честный человек в тундре прозябает, а я делаю вид, что всё хорошо, что его реабилитируют. Всю жизнь умной себя считала, только, как была восторженная курсистка, такой и осталась. Надо биться за своих, а не за эфемерное «освобождение человечества» … Прав Мишка, вот и полезло из меня буржуйское нутро…» Арктида Афиногеновна открыла чистый лист.
Глубокоуважаемый Василий Альфонсович!
Недавно получила от Вас добрую весточку. Очень рада, что Ваши дела пошли веселей. Теперь у Вас имеется молодой, сильный помощник, и Вы добываете достаточно песца, ловите много рыбы. Касательно моей скромной персоны, то особо подлых изменений нет, однако вскоре предвидятся и очень важные. Наш дом подлежит сносу, и всех обитателей коммунального общежития расселят по разным адресам. Соседи сим обстоятельством весьма довольны, я тоже, тем не менее, в значительной степени истомлена и издёргана. От сына Эрнста вестей нет, его даже милиция перестала искать, более года не спрашивают. Как следовало ожидать, жена Эрика вышла замуж. Просила больше ей не звонить и не помогать материально. Я её понимаю и не осуждаю. Мария чрезвычайно любит своих детей, и не стала бы без серьёзных причин идти на подобный ответственный шаг. Внуки мне не пишут, даже не соизволят прислать бабушке открытку на праздники. Сватья Бронислава Казимировна написала