Без боя не сдамся. Дина Рид
наверняка уже стол накрыли в трапезной. Я есть хочу ужасно. А ты? – улыбнулся в бороду священник и протянул Алёше руку.
Глава 9
Храм
Вика была вспыльчивой, наглой, эгоистичной, но отходчивой. В первые минуты она порывалась уехать, зато потом, когда с извинениями за «глупых баб» и уговорами остаться поспешила хозяйка и её муж, а следом притащилась жена главы, Курдючиха, сам глава и симпатичный молодой завклубом с древнеславянским именем Святозар, Вика сменила гнев на милость. Маша не могла уехать в любом случае – её ждала работа, а остальным было, по сути, без разницы. Скандал в магазине обернулся приглашением выступить на местном празднике.
На следующий день, возвращаясь с прогулки к серебряному источнику, Маша с друзьями пошли за Никитой по самому короткому пути к дому Семёновны. Они поднимались в гору по горбатой извилистой улице, окаймлённой выцветшими заборами, за которыми виднелись простенькие постройки. То тут, то там над оградой нависали ветви с сочными жёлто-красными яблоками, синими, лопающимися от сочности сливами, зеленоватыми ещё грушами – протяни руку и угощайся. Вскоре показалась малюсенькая кирпичная церковь, возвышающаяся над лужайкой, любовно усаженной неприхотливыми цветами. Церковный участок окружал ровный, тщательно подогнанный, не в пример соседним, дощатый забор. Высокие деревянные двери церкви были распахнуты.
Маша вытянула голову, чтобы рассмотреть чёрные фигуры внутри. Она так старательно вглядывалась, что Вика спросила:
– Чего там интересного?
– Да так, ничего, – пробормотала Маша, не отрывая глаз от мужчин в рясах.
– Поклонника высматривает, а то перестал, болезный, за ней следить из кустов, – хихикнул Юрка и получил тычок в спину.
Никита прищурился и процедил:
– Терпеть их не могу: понавыдумывали всякого. Бесы им везде видятся. А у самих тараканы в голове стадами…
Убедившись, что кроме московских туристов его никто не видит, Никита саданул что есть мочи ботинком по калитке. Её перекосило. Юра тоже наподдал кроссовкой по заборчику рядом.
– Что вы делаете?! – всплеснула руками Маша. – С ума сошли?! Никита, я вообще не пойму, чего ты так на них взъелся?
– Лицемеры они все. Говорят одно, а делают другое. Ненавижу!
Маша лишь пожала плечами. Они уже почти обогнули церковный двор, когда люди в рясах появились на бетонных ступенях крыльца. У Маши ёкнуло серд-це. Она смотрела во все глаза, но знакомого лица не увидела: там был лишь убелённый сединами старец с окладистой бородой, плотный невысокий священник и двое долговязых монахов. Они чинно обсуждали что-то. Их слова до туристов не долетали.
– Слушай, какие они укутанные в жару! – обратила внимание Катя.
– Меня бы под дулом автомата не заставили сейчас надеть чёрное платье с длинным рукавом, да ещё и шапку такую нахлобучить, – сказала Вика.
– Она скуфья называется, – пробормотала Маша.
Антон присвистнул:
– Опа, а ты у нас знаток по монахам?!
– Да нет, – смутилась Маша, – в Интернете