Без боя не сдамся. Дина Рид
твой сарафанчик, а? Тот, с красными узорами.
– Бери, только ты в нём утонешь.
– Спасибо, спасибо, спасибо. – Маша кинулась на шею Кате и зацеловала её в щеки.
Та даже смутилась:
– Какая ты любвеобильная сегодня!
Маша скрылась в комнате. Когда через несколько минут она вышла во дворик, ребята её не узнали – в длинном белом сарафане с красными и чёрными фольклорными узорами поверх тонкой, как паутинка, батистовой блузки, с рыжей косой, змейкой спускающейся по плечу до самого пояса, в белых балетках, улыбающаяся, как дошкольница, она была трогательной и непривычной.
– Хорошо так, да? – сияла Маша.
Антон аж привстал:
– Не то слово! Марусь, тебе ещё платочек на голову и в сказку «Морозко».
– Ой, точно! Платочек…, а где ж его взять? – спохватилась Маша.
Вика надула губы и пренебрежительно сказала:
– Ничего хорошего! В клушу деревенскую превратилась.
– Ты завидуешь, – хихикнула Катя, – тебе, чтоб так выглядеть, надо тонну косметики нанести, а Машка сама, как цветочек. Кстати, цветочек, а ты куда намылился в таком виде? В сказку «Морозко»?
Маша покраснела:
– Да я так, пройдусь по-быстрому.
– Выйду на улицу, гляну на село? – подмигнула Катя.
Юра скептически посмотрел на Машу:
– В церковь она собралась. Раз монах на шорты не ведётся, надо его сарафаном искусить… Непонятно, что ли?
Маша закусила губу, чувствуя себя не в своей тарелке.
– Она в таком маскараде небось решила стриптиз-шоу перед попами устроить, – громко захохотала Вика. – Новая участница Пусси![5] Я этого не пропущу!
– Нет, никакого маскарада, – насупилась Маша. – И уж тебя мне в провожатые точно не надо. Я сама пойду.
Катя поднялась из-за стола:
– У меня платка нет, а шарфик шифоновый могу дать.
– Дай, пожалуйста.
После вчерашнего поступка послушника к восхищению внешностью парня, к любопытству и интересу у Маши добавилось уважение. Он был иным, совсем не похожим на тех молодых людей, которые её окружали. Маше захотелось хоть что-то сделать так же, как он, стать на шажок к нему ближе.
Она зашла в полутёмное помещение церквушки, освещённой лишь маленькими пятнышками свечей и лучами солнечного света, падающими на стены из узких окошек-бойниц под куполом. Ещё неделю назад Маша сама бы посмеялась над собой, как Вика и Юра, но сейчас все её существо замерло в ожидании.
Он тоже сюда приходит, чувствует тот же сладковатый запах воска, ладана и свежеобработанного дерева, видит побеленные стены, лица святых в золотом облачении, со сверкающими нимбами над головами, слышит этот скрип половиц. Маша робко обошла залу, рассматривая иконы, и стала в центр, прямо под купол.
Вскоре пришел батюшка – тот самый, невысокий, с большим умным лбом и внимательными глазами. Маша сразу прониклась к нему симпатией, ей хотелось поклониться, как делали рядом стоящие старушки, но она смутилась и просто стояла, взволнованная, как перед первым
Скандально известная женская панк-группа.