Холокост. Новая история. Лоуренс Рис
и социал-демократы. Новому правительству рейхсканцлера Генриха Брюнинга пришлось широко пользоваться статьей 48 Веймарской конституции, позволявшей проводить законы президентскими указами.
На выборах в сентябре 1930 года нацисты получили 6 000 000 голосов и стали второй по численности политической партией в рейхстаге. Это был поразительный результат. Миллионы немцев, совсем недавно отвергавшие Гитлера и нацизм, в это страшное время внезапно повернулись к ним. И все-таки, несмотря на громогласные заявления 1928 года об усилении в Германии антисемитизма, лидер НСДАП хорошо сознавал реальность: новые сторонники пришли к нему далеко не в первую очередь из-за ненависти к евреям. Так или иначе свою одержимость еврейским вопросом Гитлер приглушил. Из его выступлений в период с 1930 по 1933 год следует, что в это время он уделял евреям гораздо меньше внимания, чем раньше. В октябре 1930-го Гитлер даже заявил: «…мы не имеем ничего против порядочных евреев, но, если они сговариваются с большевиками, мы смотрим на них как на врагов»57.
Вместо разглагольствований о евреях Адольф Гитлер сосредоточился на необходимости восстановления Германии через создание национал-социалистического государства. Он призывал отклонить штрафные санкции, наложенные на Германию странами-победительницами после мировой войны, и предупреждал об опасности большевизма. На встрече с промышленниками Дюссельдорфа в январе 1932 года фюрер, в частности, сказал: «Сегодня настал поворотный пункт в судьбе Германии, потому что страна рискует свалиться в большевистский хаос»58 и во всей своей продолжительной речи ни разу не упомянул о евреях.
Впрочем, из этого не следует, что аудитория могла по наивности поверить, что национал-социалисты внезапно отказались от антисемитизма. Нацистская пропаганда постоянно твердила, что евреи несут ответственность за большевизм, за ненавистный Версальский договор и за «извращения» капитализма, которые привели к экономическому краху, а значит, когда Гитлер упоминал одну из этих идей в своих выступлениях, многие слушатели могли понять, что все это в конечном счете вина евреев.
Слушая выступление Адольфа Гитлера в 1932-м, Ютта Рюдигер, которой тогда был 21 год, прекрасно понимала, что за словом «большевизм» скрываются евреи. «Евреи, безусловно, ассоциировались с коммунизмом, – говорит она. – Тогда была популярна злая шутка, что среди коммунистов в России должен быть по крайней мере один гой, чтобы он мог подписывать смертные приговоры по субботам – в священный для евреев день. Это, конечно, грубо, но непосредственная связь между коммунизмом и евреями точно была»59.
Ютта Рюдигер свидетельствует, что в начале 1930-х годов Гитлер и национал-социализм привлекли ее потому, что ей казалось – они предлагают выход из экономического тупика и дадут Германии возможность достигнуть поставленных целей. Кроме того, она считает, что антиеврейская тематика являлась вполне уместной: «У народа было общее ощущение, которое присутствовало и во времена империи, и могло