Нулевые. Затишье перед катастрофой. Василий Сергеевич Юрьев
у тебя квартирка. Как у бабушки, – нагловато сказала она.
– Это и есть квартира бабушки. Бабушки Тани. У тебя синяк откуда?
– Тебе-то какое дело? Откуда надо. Мне бы снотворное какое-нибудь.
– Этого добра у меня предостаточно.
– Можешь мне ещё денег в долг дать тысячу где-то или две. Я тебе в ларек занесу потом. Через месяц, – теперь её голос стал уже грубым.
– При первой встрече я не думал, что ты такая гопница, – Власов рассмеялся. – Чё как хмурый отпустил, так сразу нутро попёрло?
– Блин, да меня сейчас кумарить начнет и нужно быстро вёдро покупать и консервы.
– У тебя хотя бы родственники есть какие-то?
Она не ответила.
На следующий день Власов рассказал всё охранникам. Ребята были рады за него.
– Ты главное трахни её за всех нас, – говорил Ибрагим.
Аня же активно боролась с ломкой. Было видно, что для неё это не в первый раз.
– Миша, а можно ещё на денёк у тебя остаться? – спросила она, отвлекшись от опустошения желудка в ведро.
– Можно.
Денёк перерос в недельку, а неделька в две. Всё это время Власов наделся на то, что вот-вот и настанет долгожданный момент их близости, но он всё не наставал. Постепенно Власов совсем отчаялся, особенно вспоминая её Славика и его исключительную внешность. Внешность же Власова была совсем обычной. Аня спала на диване, рядом с ним стояло её красное ведро. Она почти ничего не ела и сменила спортивный костюм на старую одежду Власова. Вся её жизнедеятельность проходила между диваном и туалетом с ванной. Под конец второй недели она сильно ослабла, но потом вроде бы начала возвращаться к жизни. Как-то в один из вечеров пятницы Власов пил за столиком на кухне. К нему подсела Аня. На ней была его рубашка и его семейные трусы.
– Бухаешь? – Власов уже привык к наглому тону Ани.
– Что-то вот ты хоть провалялась неделю на диване, но еще больше отощала.
– Ниче, – она улыбнулась. – Когда я в первый раз слезала, меня бабка на месяц заперла в комнате на замок. А она жила в поселке городского типа в доме. Так что ори не ори, всё равно тебя никто не услышит.
– Пить будешь? – перебил её Власов
– Я не пью.
– А че это у тебя за бутылки были в квартире?
– Осталось от вписки.
– Значит, только колешься?
Наглость покинула ее, и она снова приняла тот виноватый вид, который делал Аню просто ангельски прекрасной в глазах Власова.
– Тогда … в тот день у нас кумары пошли, а друга нашего, который нам всё доставал посадили недавно. И нам другой знакомый достал две дозы и Слава. Мы ещё не знали, что какой был, … я укололась, … мне вроде нормально стало. А его так ломало ну и он больше чем нужно, … а потом ну … всё.
Она закрыла лицо руками и заплакала.
– Сука, какой же он был красивый! Бля, … какой он был красивый! Слава, Слава. Ааа! Сука!
Власов налил ей стакан водки.
– Попей.