Мерцание светлячков. Анастасия Александровна Дюльдина
что люблю
Мрачное, серое, затянутое тучами небо словно нависало над головами людей. Первые капли дождя упали на сухой асфальт, медленно, нерешительно, как будто ожидали чьего-то позволения для того, чтобы через несколько минут уже полноправно завладеть этим мрачным городом.
Словно в замедленной съемке, когда ставишь на паузу, а потом с помощью перемотки, кадр за кадром просматриваешь картинку, так и он сейчас видел мир. Сначала злость, потом испуг, сменившийся удивлением и, наконец, ужас.
Все эти эмоции мог спокойно рассмотреть на лицах своих друзей Ваня. Вот, капля дождя упала на капот служебного автомобиля и, скатившись вниз, попала на грязное колесо. Вот, капитан Савельев что-то кричит, его широко распахнутые глаза смотрят прямо на него. Кому он кричит? Ему? Не слышно. Возможно, в этом виноват дождь, его оглушающий стук по крышам машин, по окнам домов, по мостовой.
Взгляд Вани сместился правее, туда, где стоял майор. В его взгляде можно было прочитать те же самые эмоции, что и у Савельева. Почему они кричат? Откуда это выражение ужаса и боли на лице?
Ваня перевел взгляд на Олю, что стояла рядом с ним, в момент…, а что произошло? В памяти, словно дыра образовалась. Он не мог понять, что же произошло, отчего испуганные лица друзей обращены в его сторону? И она… девушка, которую Иван так любил, но боялся признаться в своих чувствах. И почему только сейчас он думает о том, что стоило раньше рассказать?
– Ваня!
Сквозь густую мутную пелену, как из тумана просочился испуганный голос блондинки. Она смотрела на него, широко открыв глаза, в которых плескалась такая буря чувств, что хотелось закричать. Почему? Что произошло? Все поплыло перед глазами, а мир превратился в одно серое пятно. Мозг пронзила, словно игла, короткая вспышка, затем еще одна и еще. А с ней пришла и боль…
Сразу несколько холодных капель упало на лицо молодого человека. Капли острые, быстрые, почти ледяные. Словно пули, летящие с неба, те самые, что сейчас прорезали воздух вокруг, но которых совсем не замечал Ваня.
Сейчас было важно другое – в порядке ли Оля?
– Нет!
Опять до него донесся звук ее голоса, обеспокоенный, наполненный паникой и сильным страхом. Боль пронзала его грудь, словно огромная кошка скребла длинными когтями, раздирая на куски, впиваясь в податливое тело, убивая.
Внутри все горело огнем, дышать было тяжело, а руки вмиг стали очень тяжелыми, словно в них залили свинец. Он хотел сказать Оле, чтобы она не волновалась, что все хорошо, но вместо слов, из горла вырвалось какое-то булькание.
Ваня почувствовал, как в груди разливается тепло, прогоняя боль куда-то далеко, за пределы его сознания. Тепло убаюкивало, успокаивало, словно пытаясь убедить Ивана, что ТАМ ему будет лучше. Где ТАМ? В мире, где нет боли, нет слез, нет стрельбы и оглушающего дождя. Нет смерти.
А что же сейчас? Что происходит сейчас? Почему вместо привычных ярких красок мира, он видит тусклые, серые оттенки? Почему медленно, неохотно, поднимается земля, а дома падают куда-то в сторону. Нереально,