Фатум. Александр Юрьевич Щигринов
вновь потемнел, будучи освещенным лишь сиянием далеких звезд. Но и это длилось не долго. По уже проложенной лунной дороге начало всходить солнце. Сначала между гор, окружающих ущелье, появилось легкое свечение, которое с каждой минутой начало приобретать цвета. От тускло-красного оно перешло в нежно-розовое. Звезды на небе стали гаснуть одна за другой, в свою очередь отправляясь на отдых, что бы вновь осветить этот мир следующей ночью.
Розовый восход становился все ярче, и солнце, поднимающееся от горизонта, спряталось за одну из скал, украшая ее склоны и пик сияющим божественным ореолом так, словно это скала светилась сама по себе. Но вот пик скалы остался внизу, не в силах удержать восходящее солнце, и по горным склонам и распластавшемуся за ними недвижимому озеру, или уже морю, заскользили солнечные лучи бледно желтого цвета.
Как ни странно, но солнце не удивило Игоря ни капли. Не удивило и даже не обрадовало. Оно было маленькое, тусклое и, как показалось парню, холодное.
И все же, с восходом солнца мир вновь начал меняться. Озеро, которое за ночь превратилось в бескрайнее море, поглотив в себе все горы с той стороны, начало испаряться. Игорь видел, как водяной пар, поднимающийся над морем, собирается вместе, как медленно расползается по небу, образуя тонкие облака. И если бы Игорь мог сейчас заглянуть под толщу воды, то он бы увидел, как множество только что родившихся микроорганизмов, простейших одноклеточных, начало отстаивать свое право на жизнь. Поедая друг друга, размножаясь, умирая, что бы освободить место более сильным и приспособленным, и обогащая стремящийся в небо водяной пар различными газами и минеральными веществами, являющимися продуктами их жизнедеятельности.
В небе формировалась атмосфера. Сперва тонкая и непрочная, но с каждым мгновением все более плотная, она приобрела голубовато розовый оттенок. И плоские облака, распростертые по небосклону, начали движение. Собираясь в одном месте, они сформировали одно большое облако. Зависнув над морем, облако начало темнеть, скапливая в себе все больше и больше испаряющейся влаги. И когда темно-свинцовую тучу, набрякшую похоже до критического размера, прорезала яркая, теряющаяся в массе тучи молния, скалы содрогнулись от оглушительного грома, раскатистого, играющего на самых низких тонах, перекатывающегося от одной скалы к другой, усиливающегося и резонирующего.
Воздух задрожал, повинуясь опрокинутому на него грому. Задрожали скалы вокруг, и Игорь мог бы поклясться, что слышит грохот обвала какой-то скалы, не выдержавшей удара звуковой волны. Камни грохотали, скатываясь один за другим, перекрывая шум носящегося между скал грома. И потом в лицо ударил ветер. Пронизывающий насквозь, он дул со стороны моря. То стихая, то вновь усиливаясь, он гнал разорванную им тучу прямо на Игоря.
Парень видел, как зеркальная поверхность моря вспучилась множеством белесых волн. Как покатили к берегу мириады тонн недвижимой до этого воды. И приливные гребни неистово забились в окружающие их скалы, местами