Радости Рая. Анатолий Ким
облака играют свою живописную светомузыку, во влажных недрах оных происходит следующее… Все верхние пояса вулканических Канарских островов поросли реликтовой сосной, которой нет нигде больше в мире. У этого эндемика хвойная игла в длину достигает 30 см, отчего внешний вид у канарской сосны несколько встрепанный, слегка неуравновешенный. Но так надо – се рабочий вид. А работа следующая. На верхних уровнях горного острова всегда прохладно, длинная иглица канарской сосны, естественно, также холодна на ощупь. И, касаясь тридцатисантиметровой хвои, волокна тумана, из коего состоит внутренняя часть небесной светомузыки, постепенно загустевающей в океанической ночи, – касаясь прохладных сосновых игл, туман облаков, конденсируясь, обволакивает хвою пленкой воды, которая сбегает по естественному наклону хвоинок и, набухнув на концах увесистыми каплями, срывается затем на землю. Получается истинный самогонный аппарат, из которого каплет живая вода. И каждая сосна, каждый такой аппарат-эндемик дает около трехсот литров дистиллированного самогона в сутки. Вся эта вода стекает в землю, щедро напитывает ее внешней надеждой и энергией жизни, затем по каменной основе острова, выбоинами да сокрытыми под почвой жилами стекает вниз, вниз, скапливается в ответвлениях подземных пещер и в открытых чашах на дне ущелий.
И эта небесно вкусная вода, посланная от Вершителя Мира, никогда не кончается на острове Блаженных. Потому что никогда не кончаются стада облаков у рогатых вершин острова, окруженных темными толпами леса. Тучи заботливо посылаются на ночную дойку Теми, Которые получили от Вершителя Мира задание спроектировать на земле не метафизический, но вполне реальный рай с физико-математическим обоснованием.
И возле одного из образцовых водохранилищ небесной воды, в естественных пещерах, задуманных проектировщиками при сотворении мира, в зеленой лощине меж сопредельных гор с сумасшедше перекошенными склонами, в чудном уголке острова, близком к стандарту райского уголка, были поселены взявшиеся откуда-то люди, мазавшиеся глиною в серебряном блеске.
Они с радостными восклицаниями доели мое бренное тело, также докушали убитого мною муфлона Берендея и в порыве неудержимого веселья пустились в пляс под барабаны – все вместе: мужчины, женщины и дети, все серебряные, все белозубые, а вместе со всеми танцевала моя Тосико, в которую совсем недавно я запустил с тылу аж четырехмиллионную армию квантородцев. Не удержавшись от соблазна, Тосико попробовала кусочек моего мясца, хотя ей было немного жалко меня. А причина этой жалости крылась в том, что из четырех миллионов атакующих нашелся-таки один молодецкий супермен, который первым въехал на своей торпеде в яйцо по имени Веста, хранимое у серебряной девчонки в таком труднодоступном для квантовых солдатиков месте. И мой солдатик Акимчик через расстояние в девять месяцев выбрался оттуда по тому же пути, которым входил, – и от него продолжили безумный марафон неисчислимые армии жаждущих земной жизни дальнейших