Тихая Химера. Светлячок. Очень маленькое созвездие – 2. Ольга Апреликова
Ние теперь не хочет, чтоб он умер? Почему он так подолгу – смотрит и смотрит? И Ние лучше всегда угадывал, что ему нужно, говорил ласковые слова, как маленькому, а иногда вдруг целовал в макушку, зачем? Разве ему не противно?
Он верил, что не обидят, но одинаково боялся заговорить с любым. Ведь они и сами с ним не говорили, считая слабоумным, утратившим даже речь. Следили только, чтоб ему было удобно и, по возможности, хорошо. Давали лекарства, и скоро он меньше стал спать, проваливаясь в пустоту, перестала болеть спина, и голову можно было поднимать и поворачивать, и внутри нее ничего не болело, за глазами только тяжело. Перестало тошнить и качать. Все вокруг – кроватка, вещи, стены, звуки, еда – стало привычнее и не пугало. Спокойный, в безопасности, сон, еда и лечение, оранжерея и бассейн повторялись изо дня в день. Он окреп, только все время мерз; даже стал сам садиться, и невыносимо скучно стало все время лежать в этой кровати с перильчиками и смотреть на медицинские приборы вокруг. Ние и доктор Вильгельм стали чаще улыбаться, брать на руки. Однажды Ние принес книжку с картинками. Буквы Юм вообще не мог разобрать, а что на картинках – понимал плохо. Когда-то что-то такое вроде бы снилось. Но он выучил слова, обозначающие предметы на картинках: «дерево», «река», «лес», «земляника» и показывал пальцем, если Ние просил. Ние улыбался. Принес другую книжку, с картинками, которых Юм испугался – он вообще никак не мог понять, что это на них нарисовано: «собака»? «лошадь»? «слон»? Даже слезы потекли и голова заболела. Вильгельм рассердился и велел книжку убрать. Тогда Юм потянулся к другой книжке, где «земляника» и «дерево», и Ние, скучая, стал терпеливо называть всякие мелкие предметы на картинках, на которые Юм показывал пальцем. Вильгельм вдруг спросил:
– Ние, да он видел ли вообще животных когда-нибудь?
– Не знаю. Вряд ли…
Юм посмотрел на них, быстро перелистал книжку и нашел картинку, где на крыльце разноцветного домика сидела кошка, и постучал по ней пальцем.
– Кошка, – уныло сказал Ние. – Говорит: «мяу».
Юм показал, как надо гладить кошку. Показал, как кошка делает усы вперед и мурчит. Хотел сказать: «мяу», да постеснялся – Ние и так уже смотрел недоверчиво:
– Ты видел кошку? Живую кошку, настоящую?
Юм кивнул. У него были две рыжих кошки, чтоб играть. Мур и Нюрка. Но они… Они… Он вспомнил, как их убили, вмиг облился слезами и скорей лег, спрятал лицо в подушку. И голова опять заболела так, что хоть кричи… Он вдруг уснул.
Когда очнулся, Ние пришел кормить его кашей. Взял на руки и надел на замерзшие ноги теплые носочки. С кашей бороться надо было долго. Ние терпеливо скармливал ему ложку за ложкой и рассказывал всякие считалки и потешки. Юм с потешками, в общем, смирился, но скучал. Хорошо, что Ние не стал больше спрашивать про кошек. Зато сказал:
– Знаешь, маленький, мне кажется, что ты все-таки немножко соображаешь. Сколько будет пять