Время одиночек. Артем Каменистый
доводилось.
Пулио, подслушав разговор старших, небрежно продемонстрировал свои познания в магии:
– Да это любой деревенский знахарь умеет. Я сам видал: старик одним взглядом заставил вырасти из земли куст шиповника. Хороший куст вышел – почти по грудь мне. А сам старик был полудохлым – смерть о нем позабыла, и он весь ссохся от старости. И вонял так, что на него даже мухи брезговали садиться. Но куст вырастил. А ведь этот сморчок помоложе – наверное, и дерево сможет.
– И что, этот куст вырос с такой скоростью, что мог бы пробить тело? – уточнил дознаватель.
– Нет, Сеул, не так быстро. Но старость – это старость. Вот сам подумай: кто быстрее штаны при виде девки спустит – вонючий дед или молодой парень? Так и с кустом этим может быть.
– Пулио, я тебя сегодня не узнаю – ты сама мудрость.
Икнув, лоботряс польщено ухмыльнулся:
– Ты это моему отцу расскажи – рад будет.
– Не уверен, что смогу твоего отца увидеть… сам понимать должен… И чего тебя с нами понесло? Сидел бы в управе… нет же, вылез… добровольно…
– Эх, Сеул, Сеул… Я, может, с виду и не мудрец, но кое в чем уверен точно – уверен, что с тобой скучно не будет. А скука – это то, что мне нравится еще меньше, чем похмелье.
– Молите богов, чтобы скучать пришлось подольше, – не оборачиваясь, буркнул Дербитто, поворачивая коня за зайцем.
Восточный тракт не изобиловал деревнями. Эту дорогу провели еще при первой династии, и по легенде тогдашний сбрендивший император обожал виды с придорожными виселицами, причем виселицы должны были быть непременно на фоне цветущих садов и полей, и, само собой разумеется, виселицам при этом полагалось быть непременно занятыми. Чтобы ничто не мешало ему наслаждаться этими дивными видами, он повелел не строить возле дороги ничего – минимум за две тысячи шагов от обочины, а нарушителей этого закона знакомили с петлей, что позволяло виселицам не пустовать. Вешали за любой признак строения: за шалаш в стогу на покосе, за дерновый навес над сушилками, могли повесить даже за плащ, развешанный на кустах для того, чтобы укрыться от дождя. Со временем, разумеется, указ канул в небытие, но инерцию истории преодолеть непросто – виселицы сгинули бесследно, но до сих пор на десятки миль пути можно было не встретить ни единой деревушки.
Дорога, выползая из восточных ворот Столицы, без единого поворота шла будто под линеечку строго на восток, чтобы через двенадцать имперских миль уткнуться в берег Чессы. Даже гении инженерии за эти века не сумели перекинуть через реку мост. В принципе задача не столь уж и сложна, но вот провести мост так, чтобы он не мешал судоходству и при этом простоял века… Нет, нелегко это. Проекты моста разрабатывали не раз, но до реализации их дело так и не дошло.
Хотя частично здесь некие зачатки моста были. От берегов отходили столь длинные причалы, что таких бы еще штук пять – и река будет перекрыта. К ним приставали три самоходных парома, курсирующих между берегами день и ночь. Команды дюжих мужиков легко переправляли людей и грузы, стада коров и овец, военные отряды. Не столь удобно, как по мосту, но достаточно быстро.
Сеул