Кабульский трафик. Сергей Соболев
так и для пустыни, оборудованы гнездами для пулеметчиков.
Иван также видел через окно своей комнаты, расположенной на третьем этаже виллы, находящийся примерно в сотне метров и смахивающий на небольшую крепость блокпост, высотой с двухэтажный дом. Он выстроен из свинцово-серых армированных бетонных плит с пробитыми в них бойницами-амбразурами. Наверху, на плоской крыше, разместились решетчатые УКВ антенны. На свежее асфальтовое покрытие несколько расширенной в том месте улицы в шахматном порядке был выложен с десяток бетонных кубиков – обычная в таких горячих местах мера предосторожности, чтобы какой-нибудь шахид-смертник не прорвался в самое сердце квартала. Но внутри периметра, в самом доме и на прилегающем участке Козак не заметил ни одного вооруженного человека.
Всего же за первую неделю своего пребывания на этой вилле Иван видел пять живых душ (если не считать столь внезапно уехавшего Ричи Доккинза): троих мужчин и двух девушек. Вторую девушку он видел мельком, в первый день, да и то со спины. Он тогда тоже стоял у окна, как и сейчас. Было около трех пополудни. К парадному входу, миновав открытые настежь ворота, подкатил тяжелый бронированный «мерс». Чистый, надраенный, лоснящийся, как вороной конь. Эта девушка, или молодая женщина, которую вывел из дома сам Юсуф, была одета по мусульманскому обычаю: абайя[14] черного цвета до пят; черный же никаб[15] скрывал лицо, так что оставалась лишь узкая щелочка для глаз. Голова была повязана белым с зелеными диагональными полосками платком, или, как называют на востоке эту деталь женского убранства, хиджабом.
Этот наряд скрывал не только лицо, но и в целом очертания женской фигуры. К тому же, он мог наблюдать ее лишь несколько секунд, пока она не исчезла в салоне «Мерседеса»...
Но что-то, прежде всего походка, подсказывало, что это именно молодая женщина, а не почтенная матрона, мать нескольких детей. И еще: эта женщина заметно, едва ли не на голову выше Ханумы. Рост Юсуфа примерно сто восемьдесят. А она – эта женщина в никабе – как показалось, была ростом выше «мажордома», который сопровождал ее до машины, хотя, возможно, из-за высоких каблуков. Женщины столь высокого роста были большой редкостью среди местного населения.
Впрочем, эту женщину в хиджабе он вряд ли еще когда-либо увидит. Контактирует он здесь в основном с тем самым смуглым красавцем, которого Ричи представил как старшего менеджера. Остальные двое – парни примерно того же возраста, что и Юсуф – были прислугой. Один из них повар, другой постоянно занимается уборкой. Меж собой они общаются на одном из местных наречий. Но стоит им увидеть «уважаемого гостя», как тут же замолкают... На вопросы, заданные на английском, не отвечают, лишь вежливо улыбаются.
А вот Юсуф оказался приятным обходительным человеком. Его английский – весьма хорош. Парень определенно провел некоторое время в англоязычной среде. Носит костюмы из чистого льна, преимущественно светлых тонов, и шелковые сорочки с закругленным глухим воротником. Обувь на нем тоже недешева.
Абайя – традиционное арабское женское платье.
Никаб – мусульманский женский головной убор.