Блеск оправы. Корбен Сайкс
прошептал моющий окна мальчишка, и стоящие рядом ребята согнулись пополам, будто вот-вот разразятся приступом хохота.
Шон пропустил эти слова мимо ушей, взял лопату для навоза, ведро и зашел в крайнее стойло. Снова послышался голос конюха, но теперь Шон только любопытно выглянул из своего убежища, чтобы понаблюдать за тем, как мужчина отчитает кого-то из его обидчиков.
Рядом с конюхом стояла Малышка Бэт. Как обычно угрюмая и нелюдимая, она скрестила руки на груди и обвела помещение скучающим взглядом. Попадаться ей на глаза Шону не хотелось, поэтому мальчик бесшумно юркнул к стене и пригнулся. Бэт была не только уродливой, но еще и жестокой. Старик Грэм предупреждал Шона, что следует остерегаться красивых людей, потому что обычно за милым личиком скрывалась жестокая и уродливая душа. Но внешность Бэт была неискаженным ее отражением. Тонкие, почти бесцветные изогнутые в кривой усмешке губы были олицетворением жестокости, прищуренные, глубоко посаженные глаза – признак зависти, а круглое, почти всегда грязное лицо с поличным выдавало ее жадность. Он будет трусом, если признается, что боится ее, но Шона передернуло даже от одной мысли о Малышке Бэт, а ведь она стояла неподалеку. Стоило только поднять голову, и он увидит ее прямо перед собой.
Вскоре после того, как паха покинул конюшню, порученные дела стали выполняться спустя рукава, а мальчишек, что собрались у одного из окон, больше волновало происходящее на улице, чем возможное наказание. Шон украдкой поглядывал в их сторону, пытаясь понять, чем именно любуются остальные ребята. Однако те так столпились у окна, что взгляд мальчика то и дело упирался им в спины. Шон хотел подойти ближе, но опасался нарваться на задир, поэтому, пока они отвлеклись, быстро собрал навоз, чтобы отнести его к общей куче.
Выглянув из убежища, Шон с облегчением понял, что Малышка Бэт была занята уборкой соседней комнаты, а почти все мальчишки собрались у окна. До Шона никому не было дела, и если раньше от этой мысли у него наворачивались слезы, то сейчас он едва не подпрыгнул от радости. Удерживало его только ведро навоза в руках. Жмущие башмаки и обидные прозвища тут же ушли на второй план. Шон с удовольствием появился на улице и даже подумал о том, что это утро выдалось не таким уж и плохим. Возможно, его жертву и найдут, но кто докажет, что мучил ее именно Шон? Мальчик улыбнулся и не без гордости подумал о том, что поступил по-взрослому осмотрительно, распотрошив забытую на улице куклу только через несколько недель, когда о пропаже забыли.
Шон хмыкнул и уверенным шагом направился обратно в конюшню. Отчасти он догадывался, почему отношение сверстников к нему было особенным. Дело было не только в странном говоре или в том, что мальчик не знал некоторых слов, которые часто употребляли варлоулиане. Шон был особенным. По-другому не объяснить такое пристальное внимание со стороны одного из основателей Велибриума. Старик Грэм учил Шона всему тому, что знал сам, а еще был единственным, кого по-настоящему заботила судьба мальчика. Такое внимание со стороны почитаемого всеми святого отца Шону не простили. Ему завидовали и знали, что сдачи мальчик не даст: