Блеск оправы. Корбен Сайкс
милая, я здесь, – заботливо коснувшись плеча сидящей на полу служанки, прошептала женщина: – Тетушка Толли рядом.
Ран взглянул на бормочущую тетушку и сложил руки на груди. Когда она вошла в комнату, он как раз нагнулся над телом, чтобы понять, от чего умерла девушка. Проверять, жива ли она, не имело смысла. Лицо было повернуто к двери, а сиреневые мертвые губы слегка обнажали ряд ровных зубов. Ее не сразу хватились, но когда нашли, истошный крик долетел до его покоев.
– Я говорила ей, но кто бы слушал… – Взглянув на закрытую дверь, Толли напоказ вздрогнула.
– Говорила о чем?
– Я предупреждала ее. Бедная девочка, – тетушка обхватила себя руками, – знаете, она была немного не в себе. Об этом все знали. А если ты не в себе и идешь в эти комнаты, – служанка обвела взглядом коридор, – беды не миновать.
– И что же здесь такого опасного?
– А вы сами не чувствуете? Вы же живете здесь, – тетушка понизила голос, словно их могли услышать, и голова ее вдруг воспламенилась.
Запах жженых волос и кожи ударил в нос, и Ран едва не отпрянул, настолько он был реальным. Однако Толли как ни в чем не бывало продолжала говорить. Уродливое обожженное лицо тетушки смотрело прямо на него, пока пламя пожирало ее грудь и яркими волнами сползало к ногам. Рубиновый офицер взглянул на вторую служанку, чтобы увидеть ее реакцию, но та не изменилась в лице. Резкий запах гари душил только его. Приложив кулак ко рту, Ран громко закашлял.
– Вы в порядке?
Теперь он ее слышал. Толли с беспокойством взглянула на него и повторила:
– Говорю, здесь происходят странные вещи…
– Правда? – Ран пожал плечами. – Никогда не замечал.
Толли нахмурилась:
– А это? Бедная девочка! Кто погубил ее, по-вашему? – голос ее звучал взволнованно. Было видно, она искренне верила в то, что говорила.
– Это несчастный случай.
– Они здесь случаются слишком часто. Спросите кого угодно!
– Идут.
И Ран, и тетушка Толли с облегчением уставились на появившихся из-за поворота рувимов. Облаченные в черные траурные одеяния, оба высокие и худощавые, они молчаливо скрылись в комнате с погибшей, а Ран вернулся в свои покои.
Плотно закрыв дверь, офицер бросил взгляд на распахнутое окно. В паршивом настроении его всегда тянуло на улицу. Свежий воздух помогал расслабиться, и мысли вставали на свои места. Перед уходом, если не торопился, он имел привычку настежь открывать окна, чтобы по возвращению в комнате не стоял затхлый запах. Но едва в этот раз с улицы ворвался теплый ветер, принесший с собой аромат высушенных солнцем цветов и трав, в коридоре раздался крик.
Ран обернулся к закрытой двери, вспомнив, как прямо на его глазах воспламенилась служанка. Такое случалось с ним не впервые, но каждый раз пугало не меньше, чем прежде: Ран не понимал, что и почему с ним происходит. А для него это было страшнее чужой смерти.
Оказавшись в ванной комнате, он закатал рукав и достал лезвие. Поток теплого воздуха, идущий откуда-то снизу, обволок его ступни