Зеркало Кассандры. Бернар Вербер
и девушка, дав водителю адрес своих родителей, записанный на листке бумаги, залезает на сиденье.
Со вздохом изнеможения она наконец откидывается на спинку и изучает мелькающий за окнами пейзаж.
47
Что же я там найду?
Почему я ничего не помню из своего детства?
Что случилось с моим братом? Надо все-таки быть особенным человеком, чтобы добровольно спрыгнуть с крыши башни Монпарнас, надеясь на коллегу, который должен в последний момент тебя подстраховать.
Полицейский сказал, что высота башни Монпарнас двести десять метров.
Кассандра вспоминает уроки физики и формулу, по которой надо вычислять время падения тела.
T – время.
H – высота.
g – константа гравитации.
Получается 6,54 секунды.
Таким образом, у него было примерно семь секунд, чтобы подумать и, быть может, посмотреть на часы, на которых мелькали проценты. Вроде бы семь секунд – это недолго, но на самом деле это нескончаемый отрезок времени.
С каждым уходящим вверх этажом цифра на его часах увеличивалась.
За шесть секунд и пятьдесят четыре сотых кто-то может раскаяться в содеянном, кто-то может испугаться. Кто-то может умереть от страха.
Но только не он. Не Даниэль. Если он способен на такой безумный поступок, то он выше страха.
Он летел со скоростью триста километров в час.
Ему было холодно. Он встречал птиц. И взгляды тех, кто смотрел на Париж из огромных стеклянных окон.
А главное – он спрашивал себя, успеет ли его коллега на свидание, назначенное там, внизу, именно в это время и именно в этом месте.
48
Водитель такси поправляет зеркальце, чтобы рассмотреть босую пассажирку, кажется, погрузившуюся в свои мысли.
– Извините меня, барышня, я вас принял за бродяжку. Вы, наверное, студентка, не так ли?
Это пожилой усатый человек с седыми волосами, одетый в поношенный вельветовый пиджак. К рулю прикреплен cвятой Георгий, к зеркальцу – зеленое деревце, источающее аромат ландской сосны. На решетке кондиционера виден портрет женщины, лицо ее покрыто бородавками, рядом с ней сидит немецкая овчарка, из открытой пасти которой свешивается язык.
– С этой модой на грандж уже невозможно узнать приличного человека. Да и бомжи становятся все моложе и моложе. Меня тошнит от всех этих попрошаек. Спасу от них нет. Они, словно собачье дерьмо, уродуют наши улицы, и иностранцы из-за них считают нас свиньями. Хотите, я вам честно скажу, что думаю?
Нет. Лучше не надо.
– Нам надо набраться смелости и избавиться от бомжей. Хотя я и за левых. На выборах голосую за коммунистов, я член профсоюза.
Он снова поправляет зеркальце, чтобы лучше ее видеть.
– Но факт надо признать. Эти отбросы человечества не приносят пользы нации. К тому же они агрессивны и переносят заразные болезни.
Мысли Кассандры витают вдалеке, водитель продолжает говорить в пустоту.
Болезнь.