Обрести любимого. Бертрис Смолл
на ярко-красном шелковом полотнище, развевающемся на позолоченном ясеневом шесте над крышей театра. Карету обтекали люди, торопящиеся на представление, в основном простой люд, подмастерья, владельцы лавок с женами, некоторые иностранные гости, прослышавшие о мастере Шекспире. Среди них были девушки, продававшие фрукты с деревянных лотков; толстая, краснощекая женщина кричала:
– Булочки! Сахарные булочки! Кто купит мои булочки? Две за полпенни!
Продавец воды и торговка расхваливали сладости и эль. Дверь кареты открылась, и лорд Бурк протянул руку Валентине, чтобы помочь ей выйти.
– Мне удалось получить для нас два последних места на сцене, – сказал он и повел ее в театр. – Покрепче запахни плащ, Вал. Прошел слух, что сегодня здесь будет Молл Катперс[19].
– Кто такая Молл Катперс, Патрик?
– Самая известная воровка, пользующаяся дурной славой. На самом деле ее зовут Мэри Фрит, по рождению, как я слышал, она довольно знатного происхождения. Одевается в мужское платье, что само по себе довольно необычно. Эта особа, несомненно, очень ловка и не щадит даже представительниц своего пола. Надеюсь, что на тебе не очень много драгоценностей.
– Вы же не думаете, что я появлюсь на людях без украшений, – сказала она резко, и он ухмыльнулся.
– Запахни плащ, Вал, – предупредил он ее. – У меня нет оружия, и я не намерен ввязываться в драку из-за какой-нибудь твоей безделушки.
Они протолкались через партер, где простой люд сидел на местах стоимостью в один пенс. Зал уже заполнился шумной, толкающейся чернью. Продавцы, которые платили управляющему театром небольшую плату, торговали в партере вразнос элем, сидром, фруктами, орехами и сладостями. В углу зала кучка мужчин играла в карты, а в центре партера вовсю шла игра в кости, сопровождаемая горячими спорами и выкриками. У лестницы, ведущей на сцену, стоял служитель.
– Нет входа, – сказал он. – Эта часть сцены оставлена для графа Пембрука и его гостей.
– Но у меня трехпенсовые билеты, – возразил Патрик Бурк.
– Нет входа, – твердо сказал служитель.
– Граф Пембрук не придет, – сказала Валентина, дерзко вступая в разговор.
– Не придет? – служитель с подозрением посмотрел на нее. – А почему это он не придет, хотел бы я знать?
– Потому что со вчерашнего дня он сидит в тюрьме Флит по приказанию ее величества. Ваш продавец билетов явно знал это, иначе он не продал бы билеты лорду Бурку. Пожалуйста, пропустите нас. Я не привыкла стоять и ждать, пока мне позволят сесть на место. Я леди Бэрроуз, одна из придворных дам ее величества.
Служитель расшаркался перед Валентиной и проводил их до места.
– Прошу прощения, мадам. Меня не предупредили. Надеюсь, что вы не будете дурно отзываться о «Глобусе» в присутствии ее величества.
На него произвел сильное впечатление властный вид леди Бэрроуз, не говоря уж о ее красоте. Он считал, что все королевские дамы должны быть такими же высохшими старухами,
Катперс – вор, срезающий кошельки.