Морской волчонок. Майн Рид
дух.
Отдохнув немного, я попытался забраться в гичку, но легкое суденышко перевернулось под моей тяжестью, и я оказался под водой. Вынырнув на поверхность, я снова ухватился за челнок и стал карабкаться вверх, пытаясь сесть верхом на киль. Это мне тоже не удалось, но при этом гичка опять перевернулась и приняла естественное положение. Лучшего нельзя было и желать; но тут я с ужасом увидел, что лодка полна воды, которую она зачерпнула при перевороте. Благодаря тому, что тяжесть воды увеличивала устойчивость гички, на этот раз мне удалось перемахнуть через борт и целым и невредимым свалиться в лодку.
Но тут же я стал замечать, что челнок, еще более отяжелев от моего веса, начал погружаться подо мной. Если бы я сохранил достаточное присутствие духа и выбрался из лодки, то, наверное, продолжал бы держаться на воде. Но, увы, отчасти от страха, а отчасти вследствие усталости я совсем потерял голову и, не сознавая, что гичка того и гляди потонет, продолжал стоять в ней по колено в воде. Не подумайте, пожалуйста, что я забыл о необходимости как можно скорее отлить воду из гички, – все дело-то в том, что у меня не было черпака; заменявшая его кастрюлька, по всей видимости, пошла ко дну, когда челнок опрокинулся. Я забыл вам еще сказать, что у меня не было и весел: они выпали из уключин и плавали уже довольно далеко от меня. В отчаянии я принялся вычерпывать воду руками, но это, конечно, не помогло – лодка все больше и больше погружалась в воду и через минуту пошла ко дну. Я едва успел выпрыгнуть вовремя, чтобы не попасть в водоворот, который мог бы утопить и меня.
Бросив последний взгляд на то место, где только что навсегда скрылась под водой моя гичка, я поплыл назад по направлению к рифу. После больших усилий мне удалось наконец до него добраться; пришлось бороться и с ветром, и с течением, которое относило утомленного пловца далеко в сторону. Но, как бы то ни было, я преодолел эти препятствия, хотя, достигнув утеса, я чувствовал себя до такой степени слабым, что, казалось, не мог даже шевельнуться. Несколько минут я пролежал пластом на том самом месте, где повалился, когда выбрался из воды. А вместе с тем я был в таком положении, что нельзя было терять ни минуты, и как только я немного передохнул, то снова поднялся на ноги.
Странная вещь! Почему-то я прежде всего взглянул на то место, где затонула гичка, но ее и следа не было; одни только весла продолжали носиться по волнам, как бы в укор моему легкомыслию и неосторожности.
Затем я перевел глаза на берег, но и там ничего не было видно, кроме деревни, в которой с трудом можно было различить отдельные дома. Как бы для того, чтобы усугубить ужас и опасность моего положения, небо покрылось тучами; ветер все свежел. Вскоре волны стали подниматься на такую высоту, что совершенно заслонили от меня берег. Само собой разумеется, звать на помощь было бесполезно, потому что даже в самую тихую погоду мой голос не могли бы услышать с берега.
На море я не заметил ни одного судна. У нас строго соблюдались праздники, и теперь, по случаю воскресенья, все