Спасти СССР. Манифестация. Михаил Королюк
похоронили… Я и решила… В детский дом не хочу… – Узкие плечи опять начали подрагивать. – Так – тоже…
Я решительно пересел к ней в кресло и приобнял. Она тут же доверчиво уткнулась мне куда-то в грудь, и футболка стала намокать. Я чесал ей за ушком, бормотал что-то успокаивающее в затылок и прокручивал в уме немногочисленные варианты.
«Ах как жаль! – от досады поскрипел я зубами. – Убивать этого урода нельзя. Как ему повезло! А тогда… Тогда только таким образом».
– Так, Мелкая, – с трудом я расцепил ее руки и встал. – Адрес говори.
– Зачем? – Она безуспешно пыталась стереть ладонями со щек мокрые дорожки.
Я достал из шкафа еще один носовой платок:
– На. Успокаивайся. Обещаю, все будет хорошо. Я поговорю с твоим отчимом.
Она с силой вцепилась в мою руку:
– Нет! Не надо… Он не будет тебя слушать!
Я наконец смог улыбнуться – вышло довольно пакостно:
– Будет. Я могу быть убедительным. Когда надо – очень убедительным. Верь мне. Просто верь.
Она вскинула на меня темные омуты серьезных глаз и сказала тихо, но твердо:
– Я тебе верю. Давно.
– Ну… Вот и славно… – Я невольно вильнул взглядом вбок. – Сиди спокойно, отогревайся. Родители сегодня поздно придут – в театре. Есть еще захочешь – в холодильнике лоток со вторым. Давай, адрес говори.
Потом покачался с пяток на носки, обдумывая детали.
– Он ведь тебя удочерял, да? Свидетельство о рождении где лежит? Памятные фотографии есть? Ключи давай.
Выслушал ответы, посмотрел в наполненные надеждой глаза и пошел на кухню. Повертел в руке стальную вилку и засунул в задний карман штанов. Все еще подрагивающей рукой налил воды и медленно, стараясь не лязгать зубами по стеклу, выпил.
Нет, все верно. Я не могу иначе.
До ее дома я добежал минут за пять. Взлетел, толкаемый лютой ненавистью, на четвертый этаж. Скрежетнул, проворачиваясь, ключ, и я толкнул противно скрипящую дверь. Пахнуло жареной курицей.
– Пришла? – донеслось откуда-то справа. – Где шлялась столько, бестолочь?!
Я длинно втянул через нос воздух и двинулся на звук. Навстречу мне из кухни вывалился рыхловатый мужичонка в растянутых трениках и застиранной до серого цвета майке.
– Ты кто? – оторопело спросил он, что-то быстро пережевывая.
Мой взгляд скользнул по небритой роже и зацепился за лоснящийся подбородок. Этот размазанный жир с прилипшими кое-где к щетине лоскутками куриного мяса подействовал на меня как красная тряпка на быка. И вот это лезло к Мелкой?!
В темя фонтаном, как из сорвавшегося брандспойта, хлынуло, затапливая разум, бешенство. Мир сузился до ненавистной хари напротив.
Даже не задумываясь, я сделал полушаг левой, чуть довернул тело и ребром стопы резко ударил по пузырю на трениках – туда, где должен быть нижний край надколенника. Раздался радующий ухо негромкий хруст, и рот отчима распахнулся, вбирая воздух. Не останавливаясь, я завершил движение вперед левым боковым по печени, с удовлетворением