Ночь с Каменным Гостем. Антон Леонтьев
подняла на меня глаза, и я увидела, что они полны слез.
– Вы ничего не понимаете, – сказала она хрипло. – Эта открытка написана Вулком Климовичем. Я в этом уверена потому, что он… он… он – мой отец!
Мертвящая, полная безнадежной печали тишина повисла в кабинете доктора Виолетты Лурье. Я с ужасом и любопытством посмотрела на эту красивую молодую женщину. Неужели…
– Вы думаете, неужели моим отцом является самый кровавый маньяк в истории нашей страны? – произнесла доктор, смотря мне в глаза.
Я отвела взгляд. Разве она виновата в том, что ее отец был чудовищем? Я быстро подсчитала в уме: Вулка Климовича казнили двадцать лет назад, Виолетте под тридцать, соответственно, отца она знала еще маленькой девочкой. Когда думаешь о жестоких убийцах, на совести которых иногда многие десятки человеческих жизней, всегда оставляешь без внимания, что субъект, именуемый газетами и телевидением «беспощадным монстром», «порождением преисподней», «бешеной гиеной», является чьим-то сыном, мужем и, возможно, отцом.
– Э… Вы не шутите? – я не смогла пролепетать ничего более оригинального.
Виолетта тяжело вздохнула и заметила:
– Вы сказали, что хотите еще чаю?
Снова зашумел электрочайник, я опустилась в кресло. Доктор уселась напротив и сказала:
– Я взяла мамину фамилию. После процесса над отцом… Вулком Климовичем… она была вынуждена развестись с ним. Мама любила его, и мне кажется, что даже страшная правда о его деяниях не заставила ее изменить мнение о… Вулке.
– Ваша мама жива? – спросила я, понимая, как тяжело Виолетте изливать душу незнакомому человеку, который к тому же является ведущей пустоватой программы на развлекательном радиоканале.
– Она умерла четыре года назад, – просто ответила доктор. – Опухоль мозга, диагностированная слишком поздно. Всего полгода – и ее не стало.
Я придвинулась к ней и потрепала ее по плечу.
– Нет, не надо! – несколько грубо оттолкнула мою руку Виолетта. В ее глазах мелькнуло нечто похожее на гнев. – Я не хочу, чтобы меня жалели! Когда отца… Вулка арестовали, мне было восемь лет. Какой ребенок в таком возрасте способен в полной мере понять, что такое «массовые убийства в особо жестокой форме». А мне пришлось понять это! Все – соседи, друзья семьи, которые немедленно прервали с нами контакт, учителя в моей школе, одноклассники, их родители – все таращились на меня, как на диковинного зверя… Нет, как на прокаженную, словно удивляясь, что я еще жива!
Виолетта всхлипнула, но, справившись со слезами, продолжила:
– В школе я оставалась после ареста Вулка всего неделю, и ее я запомнила на всю жизнь. Моя лучшая подруга Альбертина, с которой мы всегда были неразлучны, как сестры-близняшки, которой я доверяла все свои секреты и которая поклялась, что никогда не предаст меня, заявила на уроке, в присутствии всего класса, что не желает сидеть со мной за одной партой, и демонстративно отсела. Наша классная руководительница проявила максимум понимания – она поддержала Альбертину, а затем по настоятельным требованиям учащихся собрала внеочередное родительское собрание,