Марийкино детство. Дина Бродская
главное – это честность. Прислуга должна быть честной… – скрипела старуха целый день.
А вечером она пришла на кухню и сказала Поле:
– Я вынуждена обыскать ваши вещи.
Поля заплакала и вытащила из-под кровати свой сундучок. Старуха Суханова вынула из сундучка ситцевую сорочку, полотенце с вышитыми петухами, наволочку и носовые платки, перевязанные голубой ленточкой.
– Откуда это у вас? – спросила старуха и посмотрела на Полю, высоко подняв брови.
– Жених подарил, – ответила Поля и покраснела.
Старуха ничего не сказала, только понюхала платки и отложила их в сторону.
Марийка сидела на кровати и не дыша следила за тем, как морщинистые, унизанные кольцами пальцы старухи вытаскивают из сундука одну вещь за другой. Когда дошла очередь до синего кувшина, Марийка заревела во все горло. Она думала, что старуха заберет кувшин.
Назавтра Суханова отказала Поле от места.
– Возможно, что вы и не брали коронку, – сказала она, – но тень подозрения на вас падает. Для меня самое главное – это честность. Кроме того, ваша девочка подрастает, и у нас за последнее время уходит очень много хлеба.
Старуха уплатила Поле пять рублей двадцать копеек. Ей полагалось шесть рублей, но восемьдесят копеек с нее удержали за разбитые тарелки.
Доктор Мануйлов и Лора
Была война. За два года к ней все привыкли, и никто уже не удивлялся, что на улицах солдат и офицеров гораздо больше, чем штатских. Всех молодых и здоровых забирали на фронт. Ушел Машкин отец, дворник Андрей, ушли два студента из первого этажа, ушли водопроводчик Ковтюн и плотник Легашенко. Во дворе, где жила Марийка, остались только старики, женщины и дети. Почти всех городских врачей тоже послали на войну. Доктор Мануйлов остался дома, потому что у него была «расшатана нервная система», как говорила его жена, Елена Матвеевна.
Марийка внимательно присматривалась к доктору. Ей хотелось знать, что это в нем расшаталось.
Но доктор был все такой же прямой, так же твердо и четко шагал, и ничего в нем не шаталось. И работал он так же много, как раньше. Видно, не такая уж сильная была у него болезнь.
– Мама, а что это – «нервная система»? – как-то раз спросила Марийка у Поли.
– Панская хвороба! – ответила Поля сердито.
Доктор утром лечил в больнице, днем ездил к больным на дом, а вечером принимал их у себя. Бывали дни, когда он зарабатывал в день пятьдесят рублей и даже больше. Кроме того, садоводы-караимы[10], которых он лечил, присылали ему на дом брынзу, масло в маленьких плоских бочонках и корзины с желтыми сливами.
Доктор Мануйлов был высокий, смуглый, черноглазый, с седеющими, точно напудренными, висками. Он считал себя отличным, талантливым врачом и говорил, что больные готовы на него молиться. Бесплатно он лечил только в больнице. Все знали, что бедных он не лечит. Он не стесняясь говорил про себя: – Я работаю как каторжник, у меня семья, и я не могу быть благотворителем.
Он
Караи́м – представитель тюркоязычной народности.