Нет имени страшнее моего. Кирилл Берендеев
место и собрать там иное укрепление – Тайный замок. Вскорости поселившись там, он и себя признал императором и империю свою возвысил войнами и захватами новых земель.
Так в стороне от хоженых дорог, на северной окраине города возникло новое строение, строгой красотой своей и величием многократно превосходившее прежнюю крепость: три ряда стен, отстоявших друг от друга на сорок локтей каждая и толщиной в пятнадцать локтей, образовывали внутри себя сложный лабиринт, не давая ни пешему, ни конному, с наскока взять замок. Высокие башни поднимались на высоту в сотню локтей, и располагались через каждые две сотни сажен.
Леса окрест замка вырубили, и повсюду понатыкали во множестве хитроумные ловушки, будто узурпировавший трон генерал всю свою жизнь готовился к возможному отмщению, не случившемуся ни с ним, ни с сыном его, ни с внуком. Последний и вовсе, казалось, позабыл о возможной угрозе. Ведь едва взойдя на престол, нынешний император приказал снести ловушки, надолбы да колючки, щедро разбросанные на добрые полмили вокруг замка, а вместе с ними две внутренние стены. Повелел возвести на высвободившемся месте оружейную, дома для слуг, перестроить и увеличить дом приемов. Этот роскошный дворец не для редких заморских гостей предназначался – им путь в Тайный замок, как и любому со стороны, был закрыт, останавливались они во дворце Тысячи ночей, сооруженном еще генералом-узурпатором, и тайным ходом примыкавшем к замку правителя – именно через его подвалы рассчитывалось отступление нового хозяина замка, в случаях восстания или измены. Дом приемов предназначался исключительно для родичей, дальних и близких, однако же, сколько помнил себя Абаим, те почли уместным ни разу не посещать Тайный замок: не то приглашения не получая, не то не рискуя оказаться в тенетах недоброго родственника. Многие из родни вседержителя, не мудрствуя лукаво, переехали на континент, многие попросту исчезли, так что поражавший своей пышностью и великолепием как внешней, так и внутренней отделки дом всегда пустовал.
Неподалеку от него, на самом западном краю Тайного замка, между Особой и Кислинской башнями, повелел внук мятежного генерала построить молельный храм по своим чертежам: странное сооружение с двенадцатью покатыми черепичными крышами, по две на каждый этаж, и двумя вызолоченными коньками, чьи флюгеры всегда, будто повинуясь неведомому влечению, показывали друг на дружку, как бы ветер ни противился их намерению. На левом коньке флюгер изображал льва, на правом горгулью. Когда ветер оказывался особенно силен, со стороны казалось, будто сцеплялись эти два зверя не то в смертельной схватке, не то в любовной охоте.
Внутри храм выглядел и вовсе удивительно – того Абаим сам не видел, а только слышал из рассказов Хандоги, передававшего со слов прежнего астролога, которого скатили с холма в бочке, утыканной длинными острыми гвоздями. Святилище изнутри