Королева мертвых. Катерина Риш
отшатнулся, как от пощечины.
– Я не предавал Оранос, – сказал он. – Я десятки раз говорил тебе об этом.
Рик Конаган скользнул по Лорне взглядом. Лорна вдруг ясно поняла, что видит его в последний раз.
– Рик! – крикнула она.
Он обернулся на ее голос. Кивнул.
– За мной, Стокер! – крикнул он псу и после они вместе исчезли в толпе.
– Сжечь!
– Вернуть в могилы!
– Уходим, – голос короля звучал глухо. – Мы должны уходить, Лорна.
– Но как же Рик?
– Он выходил целым из любой передряги. Выживет и сейчас.
Глава 5. Сейчас будет жарко
Наверное, весна была в разгаре… Может, даже лето. Смена времен года больше не интересовала Парука. Было ли темно, светло, шел ли дождь или светило солнце – в этой суете не было никакого смысла.
Кожаный дублет пришлось снять, на морском берегу было слишком жарко. А после стирки в соленой воде им можно было убивать.
Парук закопал его поглубже в песок в тени деревьев. Это было странное чувство. Он будто похоронил самого себя.
Но он был жив. В отличие от его братьев.
Окончательно смыть пятна крови с рубахи не удалось. Из-за солнца, грязи и морской соли ткань посерела и местами прохудилась, так что и побуревшие пятна ей были уже не так страшны. Ни плаща, ни шляпы у Парука не было. Сапоги еще держались, хоть и изменили цвет из-за белесых разводов соли. Пояс окоченел от пота и морской соли, и Парук опасался лишний раз снимать его, как бы не разломился пополам.
Он не задерживался долго на одном месте. Шел вдоль моря и скал, иногда даже плыл, благо никакой ценной поклажи у него не было.
Он встретил нежить через несколько дней пути от того пляжа, на котором впервые перестал видеть перед глазами истерзанные трупы братьев.
Парук брел вдоль линии прибоя, когда услышал веселый хохот и брызги воды. В тот миг он не подумал о том, что стоило бы замереть, спрятаться за прибрежными скалами и переждать. Крики радости и веселья влекли его, как мотылька огонь. Он устремился вперед.
Это была женщина. К ней прижимался ребенок.
И они были мертвы.
Парук замер по щиколотку в воде. Они не сразу заметили его. Ребенок слишком увлекся, он выпрыгивал из воды, поднимая брызги, а мать, как соляной столб, стояла рядом без движения. Ветер трепал редкие обвисшие волосы, облепившие череп, одежда на ней была простой, блеклой, но целой и без дыр.
Ребенок был без одежды. В какой-то миг он высоко подпрыгнул, но волна вдруг сбила его с ног, протащила за собой по камням. Мать ожила и вытащила его из воды.
Конечно, ребенок-нежить не мог захлебнуться.
От старых привычек непросто избавиться, подумал Парук. Он решил, что видел достаточно и хотел повернуть назад, надеясь остаться незамеченным. Он говорил, что не будет сопротивляться смерти, но мать и ребенок точно не могли быть его палачами.
Парук не успел.
Ребенок закричал, показывая на него костлявыми фалангами. Вздрогнув, мать заслонила его собой. Они так и остались стоять в пенной воде. Еще мгновение назад