Шакалота. Цена свободы. Елена Филон
Глупость моего вопроса подтверждает весёлый смешок Макса, который даже с умилением теперь на меня смотрит. Примерно с тем же, с каким смотрел на больного, страшненького котёнка, но это ведь котёнок, разве можно смотреть на него по-другому? Вот каким его взгляд ощущаю.
– Только ты могла это спросить, – не может прекратить улыбаться. – Будто я тебя запереть собираюсь, и принуждать к чему-то. Эй? Ты опять покраснела.
– Тебе кажется. – Если бы! Обхожу его сбоку и направляюсь к выходу.
Ловит меня за руку и разворачивает к себе.
– Пусти. – Да, мне страшно – себя боюсь. И он видит этот страх в моих глазах, потому что больше не улыбается, больше не выглядит расслабленно и слегка печально, теперь кажется… обессиленным. Одиноким. Ничем не лучше Лучика.
Всё ближе подходит. Скользит ладонью по руке, пока не находит мои пальцы и не переплетает со своими.
– Что… ч-что ты делаешь? – смотрю на него затаив дыхание. Руки – две ледышки, в то время когда спина уже взмокнуть успела.
– Не знаю, – спокойно, мягко. Шаг вперёд делает, а я не могу заставить себя назад отойти, или в сторону, я вообще ничего не могу. Только смотреть на него могу, слушать с каким грохотом в груди сердце бьётся, чувствовать, как кожа мурашками покрывается.
Вторую ладонь осторожно мне за шею заводит, касается кожи мягко, почти невесомо. Его руки тёплые, дыхание размеренное и глубокое… не то, что моё: на каждом судорожном выдохе обрывается.
Наконец включаются остатки разума: на слабых ногах отступаю назад. Ладонь Макса падает с шеи, но вторая продолжает держать меня за руку. Шаг вперёд делает, и ловит за талию, когда я вновь отойти пытаюсь.
– Боишься меня? – шепчет с горечью.
– Нет. – И это правда. Себя боюсь.
– Не простишь никогда?
– Не знаю. – И это тоже правда. Во рту пересыхает, голова кругом идёт. – Зачем ты это делаешь? – качаю ею.
– Что я делаю?
– Ты знаешь, что. – Не могу озвучить. Спросить, почему за руку держит, почему глаз с моего лица не сводит. Язык спросить не поворачивается, это всё моя неуверенность в себе. Разве я могу нравиться ему? Я – мышь по сравнению с Вероникой.
Припадает лбом к моему лбу, скользит пальцами по шее, а я всем телом напрягаюсь, глаза зажмуриваю, но не могу и не хочу убегать, оттолкнуть его не могу. Хочу стоять так до бесконечности, хочу касаться его, хочу вдыхать его запах, чувствовать его тепло.
«Ты сошла с ума, Лиза. Это конец. Обратно дороги нет.»
– Не помнишь, что мне в баре сказала? – шепотом скользит по губам, всего в сантиметре от моих замер. – Когда мне в шею дышала, и засыпала у меня на руках. Не помнишь?
– Нет, – приоткрываю глаза, предчувствуя катастрофу.
Макс беззвучно усмехается, а в глазах ещё больше печали появляется, вины и даже некого сожаления.
– Костя сначала меня попросил с тобой в друзья поиграть, – будто с трудом это произносит, слегка отстраняясь. – И вот я думаю… а что было бы, согласись я?
– Не понимаю, о чём ты…
– Понимаешь, – проводит ладонью по моей