Тринадцатый сын. Сергей Кожушко
вашей дочери, Анжела Вячеславовна, ярко выраженные художественные способности. Вы только посмотрите, как хорошо она схватывает детали!
Анжела поцеловала подбежавшую дочь в прохладный лоб, бросила беглый взгляд на рисунок и, сказав лаконично «умница», вновь подошла к столу.
«Красников, Леповы, четыре семьи из фирмы Максима, трое подруг из адвокатской конторы со своими бой-френдами…», – мысленно принялась пересчитывать Анжела, глядя в список гостей.
Звонок в дверь заставил ее вздрогнуть.
«Наверное, праздничный торт принесли», – решила Анжела.
Отправив дочь с гувернанткой наверх, она вышла в прихожую.
На пороге стоял Лепов. По виду гостя Анжела поняла, что тот пришел с недоброй вестью.
Не здороваясь, он тяжелой пошатывающейся походкой прошел прямо в гостиную и сел за праздничный стол. От него сильно пахло спиртным, но пьяным он не выглядел. Без особых церемоний, Лепов налил из графина в рюмку водки и залпом ее выпил. Анжела пододвинула к нему салатницу, но майор закусывать не стал, а лишь сглотнул невидимый комок, подкативший к его горлу. Сделав несколько судорожных вдохов, он, наконец, выдавил из себя:
–Александр Павлович…
–Что! – вскрикнула Анжела, и тут же вспомнив о ребенке, прикрыла ладонью рот.
–… в больнице в крайне тяжелом состоянии.
–Что с ним? – уже умоляющим шепотом спросила Анжела.
–Дэ-тэ-пэ… Он хотел вас всех увидеть напоследок. Я на машине…
Глаза Анжелы растерянно забегали. Она схватила мобильник, торопливо набрала номер Максима. Тот не отвечал. Тогда она перезвонила на его рабочий телефон. Через пару секунд раздался голос секретарши Максима:
–Максим Ильич выехал в город по важному делу. В офис сегодня он не вернется…
–Ольга Николаевна! – крикнула Анжела гувернантке. – Собирайте Лизу. Мы выезжаем…
Служебная машина Лепова в считанные минуты домчала Анжелу с дочерью до Центральной областной клинической больницы. Лепов остался ждать в автомобиле, а Анжела, накинув на плечи поданный медсестрой халат, поднялась с Лизой на третий этаж в реанимационную палату, где под капельницей умирал ее дядя.
–Не более пяти минут, – строго предупредил ее хмурый и усталый врач, впуская в палату Красникова.
Александр Павлович лежал накрытый белоснежной простыней, на которой отчетливо виднелись свежие пятна крови. Голова его была забинтована. На осунувшемся лице застыла маска страдания.
Анжела с дочерью бесшумно подошли к кровати и сели на стулья. Молодая женщина всматривалась в знакомые, до щемящей боли любимые черты лица, и ни как не могла решиться дать знать Красникову, что они рядом. Неожиданно сизые потрескавшиеся губы его дрогнули. Анжеле показалось, будто Александр Павлович хочет что-то сказать. Она нащупала под простыней руку Красникова.
–Видишь, как получилось, – вдруг просипел он.
Услышав дедушкин голос, Лиза потянулась к кровати, но Анжела,