Запах теней. Николай Зуев
наполняя ботинки грязным снегом, ноги проваливались, словно ложка в сахар.
Застрявший по колено в сугробе Знаков огляделся: кругом вода. В поисках пути преодоления сложившейся ситуации глаза обшаривали местность, пока случайно не напоролись на закорючки. На старом железном гараже чья-то шаловливая рука нацарапала «Иди …». Дальше надпись неразборчива, будто у хулигана проснулась совесть и вовремя заставила исправить ошибку юношеского озорства и зачеркнуть слова, которые и без труда поймёт каждый, если, конечно не иностранец.
– Иди. Вот и иди, – не скрывая иронии, вымолвил Дайм, – Иди. Куда идти?
Он вынул правую ногу из сугроба и принялся выковыривать снег из ботинка, одновременно ворча под нос:
– Иди. Вот и иди. Кругом вода!
Скрючившись на одной ноге, в дурацкой позе Знаков вертел головой, продолжая искать пути отступления.
«Иди туда» – прилипла к глазам надпись, нацарапанная на стене противоположного дома, достаточно крупными буквами, чтобы невозможно было не заметить. Ниже, только уже краской, виднелась стрелка, указывая известное лишь автору направление.
В этот миг Диме, вдруг, безудержно захотелось думать, что эти надписи совсем не так просты, как на первый взгляд кажется. В голову пришла безумная, не вызывающая никаких объяснений мысль: «Они адресованы ему». Дайм улыбнулся, на душе повеселело, а шальная идея всё глубже и глубже проникала в мозг, пока не нашла вполне беспрепятственное и логическое (не требующее разъяснений) подтверждение: «Так и есть».
«Дома и гаражи разговаривают со мной»!
Вероятнее всего, люди так и сходят с ума. Первая ступень, наступающего сумасшествия – щелчок. Бац! – лопнул сосудик или нервные импульсы неожиданно поменяли ритм и направление, а потом… здравствуй, безумие! Вторая фаза – шум, затем слышаться голоса и вот наступает момент, когда начинают говорить рукописи на стенах домов и гаражей. И что потом? Здравствуйте, доктор!
Однако, подобное явление казалось таким забавным сейчас. Знаков представил горстку врачей, с сочувствующим видом говорящих его супруге, что муж сошёл с ума: «Он ещё так молод… болезнь очень редкая, но такие случаи бывают у молодых мужчин за тридцать… к сожалению, не излечимо».
Дмитрий засмеялся. Выковыривая мокрый снег, он смеялся, как дитя, и вместе с тем приговаривал низким неестественным голосом, точно в детском саду играл роль Карабаса:
– Куда идти? Ту-да. Куда-куда? Да, ту-да. Иди ту-да.
Настроение улучшилось и страшно захотелось кушать. И тут на стене того же дома, чуть ниже нацарапанных слов, он прочитал другие: «Да иди уже быстрее, Дай…»
Последняя буква (сомнений в том, что именно одна буква не возникло) была неразборчива, но Знакову доказательства и не требовались – обращались к нему.
Улыбка испарилась, вынудив принять всю возможную серьёзность лица, но внутри не угасал задор:
– Хорошо, доктор! Иду! Уже иду!
«Не смешно»
Он пялился на текст и перечитывал его снова и снова, как школьник, который не в состоянии вникнуть в смысл и понять, что читает: «Да иди