Самое главное: о русской литературе XX века. Олег Лекманов
оказались стертыми – не только временем, но и последующими читателями книги Бальмонта. Один из таких позднейших читателей сопроводил интересующие нас пометы (выполненные в соответствии с правилами старой орфографии) собственными саркастическими замечаниями (выполненными по правилам новой орфографии). Эти пометы будут приведены в примечаниях к статье, чтобы наметить, в каком направлении эволюционировало читательское восприятие поэзии старших русских символистов.
В авторе большинства помет на книге «Будем как Солнце» без особого труда опознается типичный читатель конца ХIХ – самого начала ХХ века из поколения «отцов», читатель «буренинского» типа (от фамилии известного фельетониста и критика В. П. Буренина). Взращенный на идеалах позитивизма и здравого смысла, он категорически не приемлет мировоззрения и поэтики символистов. Собственно, такого читателя ранние символисты и стремились посильнее раздразнить. Единственная помета чернилами, сделанная этим читателем на книге, выразительно иллюстрирует его отношение к стихам Бальмонта. К жанровому подзаголовку «Книга символов» он приписывает: «или точнее – бедламиев».
От краткой характеристики общего абсолютно безоттеночного отношения неизвестного читателя к поэзии раннего русского модернизма перейдем к попытке детально классифицировать способы, посредством которых неизвестный читатель стремится дискредитировать символистскую поэзию.
Первый, самый мягкий из этих способов – ироническая констатация читательского недоумения. Так, к строкам «Ветер, Ветер, Ветер, Ветер, / Ты прекраснее всего!» из стихотворения «Ветер» неизвестный читатель приписывает: «Будто?» (с. 45) [2]. К строкам: «Я вижу Толедо, / Я вижу Мадрид./ О, белая Леда! Твой блеск и победа/ Различным сияньем горит» из стихотворения «Испанский цветок» сделано примечание: «Если Толедо – то причем тут Леда?» (с. 50). А к первой строке стихотворения «Я заснул на распутье глухом…» приписано: «почему же не на кровати?» (с. 99).
Куда более радикальный способ – обличение многочисленных пороков автора «Будем как солнце». Главные среди них таковы:
• Аморализм: К строке «Я с нею шел в глубоком подземелье» из стихотворения «Избирательное средство» приписано: «Вот куда черт занес» (с. 182). К строке «И хоть в душе своей, но я его убью» из стихотворения «Я не могу понять, как можно ненавидеть…» приписано: «черта подлая» (с. 199). К строке «Да будут пытки! В этом совершенство» из стихотворения «Освобождение» приписано: «Ну, ну – еще что?» (с. 283).
• Любострастие: К первой строке стихотворения «Да, я люблю одну тебя…» приписано: «одну ли?» (с. 157).
• Хвастовство: К строке: «Если б вы молились на меня» из стихотворения «Мститель» приписано: «Ишь чего захотел!» (с. 82). Фамилия автора эпиграфа к циклу «Семицветник» – самого Бальмонта, подчеркнута и сопровождена двумя восклицательными знаками (с. 129). А к строкам: «Я сегодня полновластен, / Я из племени богов» из стихотворения «Маятник» приписано: «Вот какая у него родня» (с. 205) [3].
• Легкомыслие: К строке: «Я вперед безгласно уходил» из стихотворения «Прозрачность» приписано: